– Эй! – возмутилась я.

– Ты ведь имеешь в виду Остейнса Кеми? – Дэн от волнения грыз кончик карандаша. – Того самого Остейнса, который двенадцатилетним мальчишкой спас королеву-мать от неминуемой смерти, когда она подцепила лёгочную чуму? А потом в четырнадцать составил зелье для вакцины, избавившей Нову от лихорадки Эбола?

– Я совсем забыла, что дедушка когда-то спас королеву-мать, – удивлённо уставилась я на Дэна. – Так вот почему она решила со мной поздороваться, когда я была во Дворце!

– Мальчик, похоже, хорошо выполнил домашку, – заметила Кирсти.

– Остейнса Кеми считали гением. Ну, по крайней мере, до всего, что случилось во время последней Охоты, – добавил Дэн. – И не настало время синтов.

– И вот почему я в жизни не стану путаться с синтами. И почему я выиграю в этой Охоте и верну славу имени Кеми.

– Достойная цель, – признал он.

Почему-то я настроилась вот-вот увидеть скалу, гору или хотя бы глыбу камня, на которую придётся лезть при помощи альпинистской снаряги, но повсюду, сколько хватало глаз, стояли одни деревья, деревья и ещё раз деревья.

Минивэн затормозил.

– Ладно, – сказала Кирсти. – Все наружу.

– Эй, – заупрямился Дэн, – я не собираюсь вот так бросить здесь свою машину!

Однако хватило одного взгляда, чтобы он передумал. Я твёрдо решила как можно скорее расспросить Кирсти об этих её уловках.

Мы втроём принялись продираться через густой подрост, причём я оказалась зажата между Дэном и Кирсти.

– Смотрите, не попадитесь плющу, – шепнула она.

– Как это? – опешил Дэн.

– Просто следите за мыслями. Плющ паразитирует на эмоциях – нельзя ему попадаться.

Я запрокинула голову, чтобы полюбоваться величавой мощью джунглей. Мы были совершенно одни в этой глуши, и у меня возникло такое ощущение, будто мы проникли в священное место – собор, созданный самой природой, живую библиотеку, лабораторию леса.

Она была прекрасна и в чём-то подавляла меня, а ещё внушала страх. Дело было не в буйстве дикой жизни или поразительном разнообразии растений. Не давала расслабиться мысль о том, что в любой момент на меня может быть направлена струя огнемёта, способная погубить всё вокруг себя. Наверное, Эмилия наконец-то будет довольна, если сумеет буквально развеять наш прах по ветру.

И тут я вспомнила. Мы угроза её планам. Гордость окатила меня горячей волной, и я даже приосанилась. Она боится, что я выиграю. В груди жарко полыхнула любовь к моей семье. Причудливая игра генов Кеми оставила без дара моего папу, но это не уменьшало моих уважения и любви, и мне не хватало его поддержки и горячих объятий. Он бы знал, что посоветовать мне в ситуации с Пателами. Моя мама, источник живой силы в нашей семье. Она отказалась от своего наследия Талантов, чтобы быть вместе с папой, и, несмотря на кажущуюся бесшабашность, оставалась тем клеем, что делал нас единым целым.

Конечно, ещё был дедушка, кладезь моих знаний об этом мире. Скрытный, старомодный, грубый – и в то же время понимавший меня лучше всех на свете, даже несмотря на то, что я понимала его далеко не всегда. И наконец, моя сестра. Милая, ласковая, Талантливая Молли. Я так привыкла её защищать…

Я почувствовала, что плыву на волнах блаженства, безграничной любви к своим родным. Это чувство укутало меня, как одеяло, внушая уверенность, что ничего плохого больше не случится. Просто не может. Мне стало легко-легко, я словно бы парила на облаке их поддержки. Ничего прекраснее я не ощущала в жизни.

Отдалённый голос ворвался в моё благостное оцепенение. Мужской голос. Он едва коснулся моего слуха, но тело решительно захотело избавиться от него. Я как можно плотнее закуталась в кокон любви моей семьи. В нём было так тепло. Но тут меня потревожил ещё один голос – женский.

– Тс-с-с, она не должна тебя слышать. Разбудишь слишком резко – напугаешь.

Я узнала этот голос, но всё ещё не спешила покидать защитный кокон. Я почувствовала, как удаляюсь от них, и услышала, как женский голос ругается.

Внезапно я кое-что вспомнила о плюще. Инстинктивно задёргалась. Сковавшие меня путы стянулись туже. Но это не был кокон любви. Это была ловушка. Коварный плющ насыщался любовью, усваивая мои эмоции. Какая же я идиотка.

По счастью, голос Кирсти сумел пробиться ко мне.

– Сэм, не двигайся! Я сейчас.

Я постаралась успокоиться, но не смогла совладать со страхом – и плющ тут же уловил новую вспышку эмоций, затянувшись у меня на горле. Я даже глаза не могла открыть. Как будто веки удерживали на месте тонкие пальчики, ослепляющие меня, несмотря на отчаянные попытки что-то увидеть. Я попыталась поднять руку, чтобы освободить глаза от липких касаний. Но и руки оказались неподвижны. Они приклеились к бокам, и в ответ на все попытки шевельнуться прижимались ещё теснее. Плющ захватил меня окончательно.

Что-то дёрнуло меня за ногу – следом пришла острая боль: меня схватили за щиколотку и тянули вниз. Все благостные мысли о родных мигом улетучились, стоило сосредоточиться на боли.

Хватка плюща ослабла. Мои глаза распахнулись.

Но лучше бы я ничего не видела.

Я висела где-то в вышине. Плющ успел меня затащить к самым кронам деревьев, откуда я почти не видела землю: только ветки и листья на пути долгого, долгого падения…

Проклятие! Я подавила желание снова зажмуриться, чтобы вернуться в ту ловушку защищённости и любви, где я, по крайней мере, ничего не боялась.

Кто-то звал меня по имени.

Щиколотку снова болезненно дёрнули. Хватка плюща ослабела.

Я упала и закричала.

Я вспомнила о маме, и плющ снова сжался вокруг меня. Безопасность. Уют.

– Сэм! – не унимался голос. Я обернулась на него, противясь попыткам плюща заползти по шее и снова закрыть мне лицо. Наконец я разглядела Кирсти. Она висела на стволе ближнего дерева, обвив его тонкой на вид верёвкой. Ну да, снаряга. Значит, вот для чего она была нужна.

– Сэм, – повторяла она, – если тебя утянет в крону, я уже не смогу до тебя добраться. Ветки не удержат мой вес.

Пока она это говорила, в моём мозгу – тупом, предательском органе – снова закрутился хоровод мыслей о любви и безопасности, и плющ моментально ответил. Он потащил меня вверх, в самые густые ветки.

Но тут я вспомнила о плюще кое-что ещё. Нечто поразительное. То, ради чего стоило затевать эту эскападу.

Я в последний раз обернулась на Кирсти, и она умудрилась прочесть мои мысли за какие-то доли секунды. И тут же её лицо выдало испуг. Она открыла рот, собираясь наорать на меня.

Но меня