Шрифт:
Закладка:
Я сама этого хотела. Победить в Охоте. Мы знали, что сотрудничеству рано или поздно придёт конец и нам предстоит расстаться – если не сейчас, то в ближайшем будущем. Так какая разница, когда именно это случится? И вместе нам уже вряд ли повезёт…
Мы как раз садились на байк – самый большой рюкзак у Кирсти под ногами, рюкзак поменьше у меня за спиной, – когда Арджун с Анитой выскочили из леса.
– Сэм? – сердито окликнул Арджун, моментально догадавшись обо всём.
– Вы куда? – удивилась Анита. – Я…
Арджун протянул руку, перебив её на полуслове:
– Они уходят, – подчёркнуто равнодушно сказал он. – Отпусти её.
– Я… я прошу прощения, ребята. Кирсти…
Теперь он перебил меня:
– Ты же Кеми и не обязана ей подчиняться. Вместе мы сильнее. Я думал, что мы договорились: лучше пусть выиграет кто-то из нас, чем кто-то из синтов. А сейчас причин для объединения ещё больше. Мы знаем, что Эмилия собирается нам помешать. Но если работать вместе…
Я приняла решение и закинула ногу на сиденье.
– Нам некогда. И вообще, разделиться безопаснее. Эмилия не сможет накрыть обе команды сразу.
Было очень больно видеть гневное лицо Арджуна и ещё больше – Аниты.
– Погоди! – воскликнула она, выронив предмет, который до сих пор держала в руках, и бегом следуя за мной. В этот момент Кирсти включила зажигание и тронулась с места. Анита окликнула меня снова, стараясь перекричать рёв двигателя, и рванулась вперёд так, что оказалась у меня за спиной, но тут мы набрали скорость и оказались далеко впереди. Я оглянулась и увидела, что она упала на колени, и Арджун бежит, чтобы её поднять, и мне стало тошно от чувства вины.
На заправке, пока Кирсти наливала бензин, я сняла со спины свой рюкзак. Там немым укором чернел отпечаток руки Аниты, вымазанной сажей и грязью.
Глава 24. Принцесса Эвелин
Ах, вот так было гораздо лучше.
Ей наконец-то, наконец-то позволили остаться наедине с прекрасной Лин. Фактически она видела её, куда бы ни посмотрела, без конца отражавшуюся в сверкающих зеркалах. Именно этого она и добивалась.
– Отведите нас в гардеробную, – приказала она Ренелу, – чтобы я могла показать ей мои прелестные наряды. – Но ей хотелось попасть туда вместе с Лин не из-за нарядов. Дело было в зеркалах. Здесь она сможет любоваться невестой во всей её несравненной красоте.
Теперь, когда они остались наедине, принцесса почувствовала прилив храбрости. Она даже протянула руку, чтобы прикоснуться к Лин, и Лин сделала то же самое. Но барьер, давший о себе знать лёгким уколом электричества, удержал их на расстоянии волоска друг от друга.
Лин покраснела. Она правда покраснела при одной мысли о прикосновении.
Она была так стеснительна. И оттого – ещё более прекрасна.
Эва подумала, что так, наверное, воспитывали девушек в старину, когда неприличным считался даже слишком пристальный взгляд. Она смеялась над историями о том, как мужчины млели при виде женской щиколотки. И что женщины могли упасть в обморок от одного откровенного взгляда.
Теперь ей пришлось столкнуться с чем-то подобным. Утончённое страдание из-за ничтожной ошибки.
Нужно что-то предпринять. Она подняла руку и посмотрела на свою ладонь. Самая обыкновенная ладонь. Ничего агрессивного, ничего оскорбительного. Затем она протянула ладонь Лин, и Лин повторила её движение. Они становились всё ближе и ближе, но словно сопротивление какого-то магнита удерживало их на расстоянии. Она могла ощутить руку Лин, но не на физическом уровне… она чувствовала возникшую между ними химию, прочную, как стена. Эту стену она могла толкнуть, но едва ли это приблизило бы её к ладони Лин. От этого тело покрывалось мурашками, кровь то стыла в жилах, то кипела и бурлила. Можно ли по-настоящему влюбиться в того, к кому нельзя прикоснуться?
Да, безусловно да.
Она отняла руку и опустила её на колени.
Измученная неудачами, принцесса готова была на что угодно ради взгляда на щиколотку Лин.
Ради прикосновения к её руке.
Ради взгляда её глаз.
А вот это она может получить. Она подняла взор – о да, вот оно!
В дверь постучали, и вошёл Ренел. Эва окатила его холодным взглядом:
– Я велела, чтобы мне не мешали.
– Я знаю, моя принцесса…
– Да как ты смеешь мне перечить? После того, что случилось?
– Я знаю…
– Ты не угомонишься? Вон отсюда, мерзавец!
Но он не подчинился.
Эва чувствовала, как растёт в ней гнев, и в то же время видела, как на лице Ренела растёт ужас. Отлично! Пусть испугается как следует! Пусть устрашится её гнева! Он научится повиноваться. Она не должна проявлять слабость перед Лин.
Зеркало за спиной у Ренела треснуло, а вместе с ним – одно из отражений Лин.
– Смотри, что ты натворил! – взвизгнула Эва.
Ренел не развернулся и не ушёл, как она ожидала, но вместо этого поспешил к ней.
– Эвелин, вам надо успокоиться.
– Не трогай меня! Что ты себе позволяешь?! – Он схватил её за плечи, и это было больно.
– Вы теряете контроль!
– Ничего подобного! Это не я, а ты!
Зеркала продолжали разлетаться одно за другим, осыпая пол миллионами осколков, так что вскоре плитка покрылась битым стеклом и остатками серебряной амальгамы. Волны жара, стекающие необузданной силой с кончиков пальцев, текли по телу принцессы. Интересно, Лин нравится это представление? Производит впечатление?
Может, она могла бы показать что-то ещё.
Она сосредоточилась, накапливая жар в ладонях. Один лёгкий хлопок – и земля содрогнётся и пойдёт трещинами, а заодно разлетятся и преграды, разделяющие их с Лин. Но тут Ренел прижал ей ко рту какую-то тряпку, и она обмякла. Последнее, что она помнила, был отчаянный взгляд на Лин и мысль: «Я люблю тебя!»
