— Не особо. Пока что вы — сброд и банда бомжей, которые даже не смогли построить жилище себе, несмотря на запас провизии и наличие инструмента.

— Мы служили в отряде охраны земель Вьюрковского.

— Это да. Вы материал. Чуй может вас воспитать в людей, если сможете. Казаки — это вольные воины, а не отребье, так что… Будете стараться.

— А каша будет, в процессе старания?

— Каша и кров над головой — это, по-видимому, моя проблема. Завтра новый атаман проведёт смотр, придумает вам присягу, где обязательно должно быть слово «добровольно», а я придумаю, что с вашим лагерем делать, а то у вас не очень получается…

Все замолчали, переваривая сказанное.

— Карась, скажи… Меня тут мучает вопрос. А куда ушли отщепенцы?

— Ну, как куда? Просто ушли.

— Просто ушли это не направление. На юг?

— Да. Вдоль реки, это понятный ориентир, да и течёт она куда-то к Оби. Как называется река-то?

— Хозяйка. Или безымянный приток.

— Мне больше нравится — Хозяйка.

— Давно ушли? — я достал из портфеля карту, развернул, попросил Дмитрия подсветить мне мобилетом, другого применения для этого прибора тут пока нет.

— Два дня как. Собирались долго, хорохорились. Что это Вы смотрите, Ваше сияние?

— Ниже по течению в двадцати, наверное, километрах, есть хутор чалдонов. За два дня они уже там.

Молча пожевал губу. Что же делать? Ушедшие прочь беспокоили меня, но не тем фактом, что они ушли. А вот тот малюсенький факт, что они каторжники, убийцы, грабители и прочий сброд, это и правда плохо.

А боевиков я перебросил с тем вооружением что у них было. Понятно, что большую часть отняли спецслужбы, но осталось так много, что хватит вооружить как минимум половину. Надо исходить из того, что все ренегаты вооружены и опасны.

Места на коже, где гоблин втыкал свои кнопки со значками, стали татуировками, четыре штуки в ряд, все одинакового размера, примерно с фалангу пальца.

Повинуясь интуитивному порыву, я прикоснулся к татуировке воздушного элементаля. Закрыл глаза и… Я не смог видеть его глазами, но ощутил его где-то выше по течению реки. Воздушный элементаль, по логике вещей, мог перемещаться быстрее всех, значит попрошу его.

Просил без слов, просто касаясь сознания и несколько секунд мне казалось, что он меня не понимает или не будет слушать.

Однако потом он начал перемещаться, и я смог получить ощущение, что вижу. Это было не совсем зрение, у элементалей нет глаз. Я чувствовал объёмные предметы, которые не пропускали воздух. Такая серая на сером фоне трехмерная картинка, которая перемещалась невероятно быстро, как быстрая прокрутка камеры в кино, даже быстрее. Видимо элементаль способен лететь со скоростью самолёта.

Стоп.

Я остановил его движение у группы строений.

Большой широко раскинутый дом на высоком основании, вокруг которого аккуратные приземистые хозпостройки. Хутор состоял по сути из одного жилого дома, хотя и приличного по размеру.

В отличие от странного восприятия, которое заменяло элементалям зрение, слух у него был обычный и неплохой.

И этот слух позволял ему, а как следствие и мне — слышать, как надрывно и безнадёжно ревут коровы. И только злой голос из дома рыкнул, пытаясь их перекричать:

— Заткнитесь, твари, иначе я ещё одну пристрелю. Тупая животина, ну чего вам надобно?

Хм. Так хозяин своей животине не кричит. Хозяин бы понял, что коровы мучаются, потому что не получили дойку, у них буквально вымя раздирает от молока, плюс они голодны. А это явно чужак. И хотя элементаль не мог его как следует разглядеть, увиденного мне хватило.

Я встал и под удивлённый взгляд боевиков вышел из хижины, под промозглый дождь. За мной последовал Чуй.

Раз уж он вышел, то я приобнял его и активировал Шило. Расстояние до хутора было небольшим, Шило согласился нас туда закинуть.

Впрочем, возле самого хутора ничего интересного и не было, не считая того странного факта, что не лаяли собаки, постоянные и беспокойные спутники людского жилья.

Из-за высокого забора, скорее даже частокола, рассмотреть что-то не получалось, но меня, впрочем, интересовал не сам дом.

Магическое чутьё показывало, что народа в доме много, все внутри, шумят, жрут, топят печь, кашляют и матерятся. Прикоснувшись к татуировке воздушного элементаля. Он был тут и пронёсся, повинуясь моей просьбе, как ветер.

Единственное странное явление было в каменном распадке в четырёх километрах на восток, в глубину леса. Там было нагромождение больших камней, от которых элементаль ощущал движение раскалённого воздуха. Такое обычно даёт костёр, но при этом самого костра не видно.

— Тут жильё. Или чего мы ищем?

— Злодеев мы ищем, Дмитрий. Всё, впрочем, как обычно, — я снова активировал Шило и перенёс нас с Чуем в лес, к этим камням.

У меня под ногой хрустнула веточка и, хотя тут была темень, я тут же услышал полный угрозы голос:

— А ну, стоять! Ещё шаг и я стреляю.

— Стою! — не знаю, где был обладатель голоса, поэтому я остался в том же месте, только руки поднял повыше.

— Мы ищем здесь бандитов!

— А сами-то хто таковы? — скептически спросил голос.

— Меня зовут Аркадий. Мы хотим найти плохих людей и покарать. И мы подозреваем, что они обидели честных людей.

— Каторжане ваши у нас в доме. Идите и карайте.

— А что случилось, мил-человек?

— Я тебе, чужак, не мил-человек. Я охотник и живу тут уже, почитай, двадцать поколений. Ваши каторжане пришли из лесу вдоль реки. Наш старшой дед Стрижак пытался с ними поговорить, так они его пристрелили. И нас бы тоже, токма мы утекли в лес. У нас же бабы, девки молодые, скоро на выданье. А по ним видно, что зверьё в человечьем обличии. Сбёгли мы. Все тропы тут знаем. Они даже за нами посмели сунуться, но мы двоих ранили, они отступили. Власти тут нет, чужак, все своей силой защищают правду. Мы родичей ждём, с ними выкурим тех чужаков.

— Мы разберёмся. Спасибо, что сказали.

— А ты сам-то кто?

— Я владею землёй ниже по течению.

— Пустой долиной? У кагана степного что ли купил?

— Почему «купил»? Подарили.

Я не стал продолжать разговор, сцапал Чуя и перенёсся обратно в лагерь.

В наше отсутствие они переполошились и даже наше возвращение их не успокоило.

— Так, легенда меняется. Помнишь, Карась, я говорил про тех смутьянов, что мол,