— Дважды? — алчно блеснули глаза Гадюкиной. — Я чего-то о Вас не знаю, мой дорогой суженый?

— Ряженый… — в сторону пробормотал я и добавил погромче. — Да ничего особенного, прикупил себе землицы в каганате. Так, под о…город.

Прозвучало достаточно невнятно и поэтому двусмысленно. В действительности участок, который мне от щедрот подарил Юба, был описан в бесценном указе от его имени по осевым точкам.

От вершины горы Чубийка Младшая до впадины у тропы Еланда при речных порогах и так далее.

Словом, я определил свой, с позволения сказать, участок, предельно конкретно с точки зрения географии и точности определения границ, но при этом коварно уклонился от указания его площади.

По двум причинам. Во-первых, я у меня не было настолько точной карты, чтобы что-то там считать, не говоря уже о сложности подсчёта площади кривого четырёхугольника для матёрого юриста, а не математика. Ну и, во-вторых, чтобы никого не пугать раньше времени, не драконить того же кагана масштабом его подарка.

Земля эта, в основном предгорья и кривые-косые участки, была никому не нужна.

Тут надо сказать, что в каганате обитало несколько народностей, в том числе по берегам жили чалдоны, которые считали себя отдалённо-русскими, жили алтайцы и некоторое количество степняков, в том числе и сам Юба.

Чалдоны жили хуторами, малыми крестьянскими поселениями. Алтайцы тоже селениями, разве что так, как чалдоны, к рекам не тяготели. Степняки ценили только сравнительно широкие долины, где можно было пасти стада коров, коней и овец, а также охотится. Алтайцы охотились, они ценили «угодья», где может обитать ценный для охоты зверь. Чалдоны использовали небольшие плодородные участки полей вдоль рек и жили натуральным хозяйством.

Так и получилось, что ввиду отсутствия деревеньки или хутора чалдонов на моей земле, та вообще никому не была нужна.

Ценной для местных народов тут была только река, которая на части карт значилась как «Безымянная», а кое-где называлась «Хозяйка» или «Госпожа».

Перекрывать реку я не стану, да и не могу, а земелька, особенно с учётом элементалей, начинала приобретать осязаемую ценность.

Ну и да, площадью она была примерно, как район в средней полосе страны, вдвое больше, чем земли Вьюрковского, хотя те-то были освоены и крестьяне раз в год с переменным успехом платили аренду.

— Так что там с землёй? — вывела меня из задумчивости Гадюкина и тут же попыталась перетянуть меня обратно во вселенную отношений девочек и мальчиков. — И вообще, ты почему такой не выспавшийся? Ты там мне и Пенелопе Романовне не изменял часом с блудными девками?

— Что? А, нет. Я в Бийск летал на самолёте.

— Это с каких пор у нас завёлся авиатор?

— Я был пассажиром, — отмахнулся от её любопытного взгляда. — Ну, правда, мне первый пилот всё-таки давал пару раз порулить, не более того. Хотя удостоверение пилота малой авиации и свидетельство пилота-любителя у меня есть.

Надо сказать, что после слов о самолёте она впервые посмотрела на меня совсем иным взглядом, словно увидела, что я тоже мужчина, а не так, какая-то мажористая фигня в гламурном пиджаке ходит.

Вот ведь девушки, вокруг них стадами политики и миллионеры ходят, а стоит сказать, что ты пилот, так сразу — брутальный мачо.

От этой мысли я невольно приосанился.

— Что-то ты хвост задрал, мой милый филин, — саркастически хмыкнула внимательная Гадюкина. — Ладно. С тебя поход в театр на следующей неделе. Без всяких отговорок про свои войны, полёты на Луну и судебные разборки. Дату и время сообщу. Мы поняли друг друга, Аркадий Ефимович?

— Да, дорогая, — покорно согласился я. Гадюкина не та, кого стоит драконить лишний раз.

— Встретишь меня на машине при параде, костюм, бабочка, белая рубашка, с цветами.

— Да, дорогая, — нежно промурлыкал я.

Под её серьёзным немигающим взглядом я вышел из машины, торопливо обошёл и открыв «невесте» дверь, галантно подал руку, что видел присутствующий на улице честной народ.

Ну, это всё на пользу легенды.

* * *

— Здравствуйте, Дмитрий, а чего это Вы на моём открытии Бизнес-Центра не были? Я просил Вам приглашение отправить. Оно разве не дошло?

Я протянул ему для рукопожатия руку.

— Вещи собирал, — ядовито ответил мне хмурый Чуй, тем не менее пожав мне руку.

— Дмитрий Николаевич, а какое звание у Вас было?

— Воздержусь от ответа, как и от фразы, что «это не Ваше дело».

— Злитесь?

Мы были возле здания офиса секретной службы, которая в настоящий момент переживала переезд. Под давлением Шпренгера исполнительный Константин нашёл новый офис и официально его арендовал.

По-моему, мой метод больше соответствовал идее «секретности», потому что никто про неё не знал, нигде она не фигурировала.

А так мне об этой аренде по большому секрету рассказал мой «слухач» Данаец, который где-то успел подслушать сей факт.

— Вы расстраиваетесь потому, что Вам на новом месте был бы положен новый кабинет с фикусом, а теперь Вам придётся морозить задницу по алтайским предгорьям?

— Нет, мне не нравится, что Вы всё подстроили.

— Вы меня, Дмитрий Николаевич, здорово переоцениваете. Я просто видел вероятности.

— Это Ваш родовой навык? — с пониманием предположил он.

— Честно говоря, нет. Это просто некоторое время, проведенное за анализом ситуации.

Он посмотрел на меня с явным сомнением. В навык он мог поверить, а в то, что двадцатитрехлетний юнец был умнее его, разменявшего четвёртый десяток с опытом военной службы и боевых действий — нет.

— Пойдёмте, возьмём кофе.

Я потянул его в крошечное заведение, коих много по городу, которое мололо, варило и продавало кофе.

— Сколько у Вас кофе?

— Вам зачем? — недоумённо спросил меня парень с подростковыми усиками, терпеливо ожидающий клиентов за стойкой.

Вместо ответа я достал огромный полуведёрный термос.

— Мне нужно вот столько готового кофе. Сразу с сахаром и чертовски крепкое. А ещё турку, я знаю, что вы торгуете. И молотого кофе в герметичной упаковке. У вас есть килограмм на десять?

— Есть только по три.

— Сколько?

— Ну, четыре штуки.

— Я забираю всё.

— Зачем нам это всё надо? — встрял в разговор Дмитрий.

— Вам. Вам надо. Сигарет я купил, ведро сахара, буквально в ведре, в машине….

Парень, полный сомнений, недоверчиво ждал, пытаясь понять, шучу я или нет. К нему присоединилась девушка, его