Мы распрощались с врачом и Глорией и медленно отправились в нашу каюту. По пути молчали, лишь изредка переглядывались. Во мне еще жили отголоски испытанного страха, а еще стыд из-за своих внезапных слез. Тогда я, конечно, быстро успокоилась, но этот всплеск эмоций никем не замечен не остался, Вержбицким в особенности. Нет, он ничего мне не говорил по этому поводу, даже не упоминал, и именно это настораживало и убеждало, что я права: все заметил, все помнит.

– Мне сказали, ты рвалась меня спасать, – уже на нашей палубе вдруг произнес Вержбицкий с улыбкой в голосе. – Чуть не прыгнула в воду.

– Кто сказал? – я передернула плечами и открыла дверь каюты.

– Рауль, гид.

Чтоб у тебя язык отсох, Рауль! Ну зачем так меня подставлять?

– Это был сиюминутный порыв. Мне показалось, ты утонул. Сработал инстинкт, не более.

– Хотела утонуть вместе со мной? – он уже улыбался, не скрывая.

– У меня был спасательный жилет, забыл? – я резким движением расстегнула ветровку, потом сняла обувь и прошла в комнату.

Вержбицкий не ответил, только смотрел на меня с лукавым прищуром и ухмылялся. Ненавижу!

– Ложись лучше, – отрывисто проговорила я, показывая на кровать. – Как советовал врач.

Сама же вознамерилась отправиться в душ, но меня схватили за руку, а после рывком развернули. Я даже охнуть не успела, как губы Вержбицкого накрыли и смяли мои, напористо, жадно. И я к собственному ужасу ответила, позволила нашим языкам сплестись и даже сама теснее прижалась к его груди. Но потом, опомнившись, попыталась отстраниться.

– Прекрати… – тихо попросила я, уворачиваясь от очередного поцелуя. – Это… Это…

– Что? – поцелуй достался щеке.

– Ничего… Просто отпусти… – ответила уже строже. Насколько, конечно, это было возможно под обстрелом поцелуев. – Ярослав, пожалуйста…

Он все-таки послушался, но шепнул на ухо:

– Мне нужно было оказаться на волоске от смерти, чтобы я стал «Ярославом» и ты перестала мне «выкать»?

– Идите к черту, Ярослав Юрьевич, – я сурово сдвинула брови, потом же изловчилась и выкрутилась из его объятий. И тут же ушмыгнула в ванную.  А захлопнув за собой дверь, вдруг поняла, что тоже улыбаюсь.

Нет, все-таки я полная дура! Попыталась убрать с лица глупую улыбку, но губы не слушались, вновь и вновь растягиваясь в ней. Тогда я включила холодную воду, надеясь, что хотя бы она отрезвит меня и вернет рассудок. Немного помогло. Пусть и пришлось для этого простоять под холодным душем до гусиной кожи и постукивания зубов.

И все же из ванной выходить не спешила. Трусила. Когда тебя разрывают противоречивые эмоции, когда сама себя не понимаешь и боишься снова поддаться ненужным чувствам, лучше бы было вообще сбежать куда подальше, и главное, подальше от источника всех этих противоречий. Я и пытаюсь, только почему-то у меня все это превращается в бег по кругу.

Нацепив на себя маску бесстрастности, я приоткрыла дверь. Тишина. Выглянула в комнату и расслабилась: Вержбицкий спал, сладко и безмятежно. Видимо, обезболивающее-снотворное догнало его. Он даже не удосужился убрать одежду, скинув ту прямо на кровать. Я переложила ее на кресло, вскользь отметив, что рваные джинсы можно было бы отправить и в мусорку. Но лучше пусть их хозяин это сделает сам.

Вержбицкий раскинулся, заняв большую часть кровати и посягнув даже на мою часть. Я осторожно убрала его руку со своей подушки и нырнула под одеяло, устроившись по привычке на боку. Сзади послышался шорох, тихий вздох, а после рука Вержбицкого упала мне на талию. Я дернулась, обернулась: спит, зараза! И, кажется, не придуривается. Я вновь попыталась избавиться от его руки, аккуратно, стараясь не разбудить. Почти не дыша, отодвинулась на самый край кровати, подтянула свое одеяло, закуталась в него и закрыла наконец глаза. Надеюсь, эта ночь все же будет спокойной…

Мне удалось проснуться раньше босса, чему я была несказанно рада. Я до сих пор не могла определиться, как отношусь к его вчерашнему поцелую. Меня настигло одно из самых дурацких состояний, когда и хочется, и колется… И застарелые предубеждения не дают. Непонятная тяга к Вержбицкому сбивала с толку. Нет, я, конечно, помнила о ритуале и его эффекте… Но как со всем этим быть сейчас? В данный момент, пока невозможно избавиться от его влияния? А еще нет-нет, да и закрадывалась глупая мыслишка: а вдруг это не ритуал, а… по-настоящему? И она меня пугала, очень пугала. Я корила себя за одно только предположение, потому что знала, стоит лишь на мгновение поверить в него, допустить как возможное – все, пиши пропало. Ну не могла я влюбиться в босса, которого еще недавно ненавидела! Не могла позволить себе наступить на старые грабли! Да и неформальные отношения между начальником и подчиненной меня всегда коробили. В общем, все было сложно. Очень сложно. Поэтому в это утро я мечтала поскорее покинуть каюту, пока Вержбицкий не проснулся. Намеревалась сбежать на экскурсию по Манаусу, которая так и без того была в планах. Босс, понятное дело, пропускал ее, а вот для меня она стала отличным прикрытием и отсрочкой.

Итак, я собиралась быстро, а главное, тихо. И уже почти ликовала, оказавшись у двери, как вдруг услышала за спиной хриплый спросонья голос Вержбицкого:

– Ты куда?

– На экскурсию, – ответила быстро. – Мы же не будем отклоняться от графика? Пусть у вас временная нетрудоспособность, но я-то в порядке!

Вержбицкий подозрительно недовольно засопел, похоже, ему не понравилось, что я опять стала ему «выкать». Я же теперь это сделала не так из принципа, как из вредности. Отчего-то захотелось позлить его немного, пусть и в шутку. Возможно, обидится и тогда не будет провоцировать меня на всякие непотребства.

– В общем, отдыхайте, поправляйтесь, – нарочито бодро продолжила я, нажимая на ручку двери, – не забудьте, что в двенадцать придет врач…

– Не забуду, – буркнул босс. – К аборигенам тоже поедешь?

– Обязательно! Вдруг они тоже знают способ, как снять действие нашего ритуала? Побыстрее, без возвращения на Барбадос. Мало ли… Боцман же наш не последняя инстанция.

– Ладно, поезжай, – Вержбицкий потянулся за пультом, затем включил телевизор, при этом сделал вид, что потерял ко мне интерес. Теперь его внимание занимали новости на японском канале. И что он там понимает?

Я, уже не прощаясь, вышла. У меня было еще время забежать в ресторан и перекусить, что я и сделала. Сегодня на экскурсию по Манаусу собралась совсем небольшая группа. Похоже, многие из тех, кто хотел, сходили туда