была повсеместной в масштабах области и исходила от обкома партии. Возражать не приходилось, хотя результат был грошовый и совершенно не оправдывал отрыва сотен служащих от выполнения прямых обязанностей. Привлекались к битве за урожай и работники областного аппарата. Один из них с юмором рассказывал, как попал в неловкую ситуацию и как корректировал свое поведение. Направленный в прилегающий к областному центру район, во время посещения тока он подошел к бурту зерна, взял из него пригоршню и одобрительно произнес: «Хороша в этом году пшеничка!». И увидел откровенные улыбки окружающих. Сопровождающий его агроном тихонько пояснил: «Это овес!». На следующем току он произнес уже безупречную фразу: «Хороши в этом году зерновые!».

Неожиданно довелось застать в Воскресенском районе связь на уровне времен Октябрьской революции. Да, да, поднимаешь трубку телефона: «Алло, девушка, дайте райком (Смольный), первого секретаря, пожалуйста!». Вся связь только через оператора коммутатора. И только в 1987 году, к семидесятилетию революции установили АТС. А вот газ в районе был природный, в квартирах были установлены не только плиты, но и газовые котлы, и водонагревательные колонки. Отопительный сезон начинался и заканчивался индивидуально, а при желании и в летний прохладный день и котел можно было включить. При необходимости, расход газа на горелке регулировался. Горожане о таком и не мечтали.

Прокуратура была централизованным и независимым надзорным органом. Но только не за партией. Говорить о волюнтаризме и «перегибах» могла только сама партия и только в отношении уже ушедших руководителей. К вопросу независимости прокуратуры необходимо отметить, что уже назначенные на должность приказом Генерального прокурора и уже приступившие к исполнению обязанностей прокуроры утверждались в должности на бюро обкома партии. Кстати, работая прокурором района, буквально в первые месяцы работы пришлось выслушать мнение председателя райисполкома в том, что я правильно понимаю русский язык, а вскоре, поставив вопрос о привлечении к уголовной ответственности депутата районного совета, и сомнения первого секретаря райкома партии в том, что я правильно понимаю закон. Свои решения я не отменил и, в итоге, это было воспринято правильно. Прокуроры районов назначаются приказом Генерального прокурора на пять лет. К истечению этого времени, к моему удивлению, первым секретарем райкома мне было предложено работать прокурором второй срок, что допускалось законом о прокуратуре. Остаться в районе на второй срок мне предложил и начальник отдела кадров прокуратуры области. Но мною уже было принято решение о возвращении в родной город.

В погонах и шляпе

В комические ситуации попадают и прокуроры. При сдаче в прокуратуре области уголовного дела об убийстве, совершенном группой лиц, зональный прокурор посчитал, что при ознакомлении обвиняемых с материалами дела я дважды нарушил процессуальный закон. Я же считал, что мои действия полностью соответствуют закону и отказался проводить ознакомление с материалами дела повторно. Пошли к начальнику отдела, который жестко потребовал устранить указанные зональным прокурором недостатки. После моего категорического отказа что-либо переделывать без мотивированного постановления о возвращении дела на доследование, начальник отдела поручил зональному прокурору съездить вместе со мной к заместителю председателя облсуда посоветоваться. Время было зимой. Ношение шинели у прокуроров было не принято, да их и не шили. На форменный мундир надевали гражданское пальто и цивильный головной убор. Поскольку поехали на личной машине зонального прокурора, одевать пальто он не стал, а вот надеть шляпу на лысеющую голову посчитал необходимым. При виде прокурорского подполковника в шляпе, дежуривший на входе в суд сержант буквально впал в ступор: он не верил своим глазам. На его лице обозначилась решимость: не пропускать! И рука уже потянулась к тревожной кнопке. Положение спасли моя понимающая улыбка за спиной забывшего дресс-код коллеги и предъявление прокурорского удостоверения с просьбой-разрешением: «Пропускайте сержант, пропускайте!». Сержант понял, что прокурор не «ряженый», но сопроводил советника юстиции выразительным взглядом. Кстати, напрочь забыв про шляпу, зональный прокурор сидел в ней и в кабинете у судьи, не замечая его иронического взгляда. Надо сказать, судья был немногословен: «Если бы следователь выполнил ваши указания, я бы вернул дело для дополнительного расследования».

Сейчас сотрудников прокуратуры в два раза больше, чем в прокуратуре СССР со всеми союзными республиками (с учетом, что нынешний Следственный комитет был в штате прокуратуры). В 1982 году (я был принят стажером помощника прокурора района) отдела кадров в прокуратуре области не было. Был старший помощник прокурора области по кадрам и инспектор. Отдел кадров был создан в 1983 году в количестве 3 человек. Сейчас в отделе кадров 9 (девять) человек.

Возросла ли эффективность прокурорского надзора? Судя по статистическим отчетам возросла не менее, чем в 10 раз. «В прошлом году в войсках устранили свыше 415 тысяч нарушений закона» – сообщил Главный военный прокурор («Российская газета» от 16.02.2018 «Пополнили арсенал»). Внушительные цифры. Только, что же это за войска – краса и гордость страны, если только прокуратурой и только за год устраняются такое ошеломительное (при численности военнослужащих около миллиона) количество нарушений закона? А ведь самим командованием нарушений закона выявляется никак не меньше. Один пример выявленного нарушения. Исполняющий обязанности командира одной из войсковых частей в г. Балашове распорядился приобрести 50 метров портьерной ткани для улучшения быта личного состава в помещениях учебной роты. И был оштрафован за нецелевое использование бюджетных средств (ст.15.14 КоАП РФ). Обжалование постановления в суд понимания у Фемиды не нашло. Военный суд признал невозможным отнести правонарушение к категории малозначительных по следующим основаниям: «Во-первых, сумма ущерба, причиненного государству составляет 3500 (три тысячи пятьсот) рублей. Во-вторых, правонарушение… нарушает установленный порядок функционирования бюджетной системы». Обычный человек просто не в состоянии понять: какой материальный ущерб государству нанесен приобретением для нужд войсковой части 50 метров портьерной ткани и как это нарушило функционирование бюджетной системы? Военный суд округа с таким решением также согласился. Стоит сказать, что защита бюджетной системы проверяющим и военными судами обошлась бюджету в десятки раз дороже стоимости купленной ткани. Стремление любым способом повысить показатели работы, а затем ориентироваться «от достигнутого» стало характерной особенностью всех надзорных и контролирующих органов.

Одним из самых болезненных вопросов для населения является задолженность по заработной плате. «Шестеро строителей космодрома Восточный в Хабаровске прекратили голодовку после того, как руководство Главного военно-строительного управления №6 (бывший Дальспецстрой России) обещало погасить часть задолженности по заработной плате. В ближайшее время работникам выплатят зарплату за апрель. Компания должна выплатить шести тысячам сотрудников в общей сложности более 270 миллионов рублей» («Российская газета» от 13.10.2017 «Голодавшим строителям космодрома Восточный пообещали выдать зарплату за апрель»).

Прокуратура ведет большую работу по устранению соответствующих проблем: если в 2016 году было выявлено 708 тысяч случаев задержки зарплат, то в 2018 году – только 411 тысяч таких нарушений («Российская газета» от 04.06.2019). А Генеральный прокурор доложил Совету Федерации, что в 2019 году «благодаря прокурорским мерам реагирования удалось обеспечить погашение долгов по зарплате на общую сумму 27 миллиардов рублей и восстановить права полумиллиона работников («Российская газета» от 17.06.2020). Но, «как заявил глава следственного ведомства, за девять месяцев этого года заработанные деньги не получили более 182 тысяч работников в двух тысячах организаций («Российская газета» от 25.11.2020). А ведь официальная статистика, увы, далеко не всегда отражает реальное положение дел. Так, по уровню долгов по зарплате по состоянию на 1 декабря 2018 года в Орловской области, по данным Росстата, задолженность составляет 8,3 миллиона рублей, а по результатам профсоюзного мониторинга – 44,3 миллиона рублей. На Сахалине, по данным Росстата, долгов вообще нет, а, по нашим сведениям, задолженность там составляет 11,2 миллиона рублей», – констатирует глава Федерации независимых профсоюзов России («Российская газета» от 21.01.2019 «Долги по зарплате оказались в пять раз больше данных Росстата»).

А ведь речь идет о массовом нарушении конституционного права на вознаграждении за труд. Сотни тысяч (!) ежегодно предъявляемых прокурорами исков, конечно, впечатляет. Но почему нарушение конституционного права стало обыденной повседневностью, а снижаемая на миллиарды задолженность вновь растет на миллиарды? И так ли благополучно с судебным восстановлением прав? «Первый заместитель Генпрокурора Александр Буксман сообщил, что все последние годы прокуроры сталкиваются с предельно низким показателем исполнения судебных решений, начиная от уплаты штрафов за административные правонарушения и заканчивая возмещением вреда от коррупционных проявлений. Итоги прошлого года – из 5,5 трлн рублей, подлежащих принудительному взысканию,