И еще несколько слов об адвокатах. Возмущение у части граждан вызывает защита серийных убийц, маньяков и педофилов. Но ведь адвокат защищает не преступление, а человека, его совершившего (а иногда и не совершавшего). Не маловажно понять: почему совершено такое тяжкое преступление, что предшествовало ему и способствовало его совершению; почему оно совершено именно этим человеком, ведь убийцами не рождаются, ими становятся. Именно этими вопросами занимаются криминологи, обобщая следственную и судебную практику. Могу утверждать, что общение с такими людьми, в народе зачастую называемыми «отморозками», вызывает у адвоката те же эмоции, что и у следователя. И оба вынуждены, по возможности, их скрывать. Только адвокату это сделать проще: активную роль при их допросе выполняет следователь.

Нередко приходится встречаться с негативным мнением об адвокатуре у самих правоохранителей. Подробнее о том, что «занятие адвокатской деятельностью… подрывает авторитет судебной власти» я написал в главе «О правосудии». Ушедшим в

85 отставку прокурорам работать адвокатом пока еще не запретили, но в прокуратуре к бывшим коллегам относятся нелицеприятно: «Ты что же, обслуживаешь бандитов?». И расценивается это как некий прокурорский стержень. Да, адвокат Таразини в известном популярном сериале «Спрут» обслуживал бандитов, за что, кстати, оказался за решеткой. Есть и в России адвокаты, помогающие преступникам избежать уголовной ответственности. Но не единичны случаи, когда такие адвокаты-пособники оказываются на скамье подсудимых. И разве это основание низводить адвокатуру до уровня лакеев преступного мира? И в рядах полиции, следственного комитета, прокуратуры, ФСБ есть лица, которые прослужили много лет, получили высокие звания и государственные награды, а оказались «оборотнями в погонах». Есть они и среди носивших судебную мантию, а затем осужденных. Но никому в голову не приходит рассматривать всех служителей закона как потенциальных преступников или их пособников. Но вернемся к оценке адвокатуры некоторыми прокурорами. Как соотносится такая принципиальность с Законом? «Подозреваемому и обвиняемому обеспечивается право на защиту» – ст.16 УПК РФ. А в соответствии со ст.1 Положения об адвокатуре РСФСР, действовавшим до 31.05.02, адвокаты содействовали не только охране прав и законных интересов граждан, но и осуществлению правосудия. Так что же, судебный процесс невозможен без «обслуживания бандитов»?

Уйдя в отставку, я стал адвокатом, и в первый же месяц начальник ГОВД при встрече спросил: «Вы преступников сажали, а теперь их просите оправдать? Дискомфорта не испытываете?» Поглядел на него с недоумением: «Нет. Вспомните, сколько раз оперативники приводили ко мне людей и убеждали, что это такой негодяй, на котором проб негде ставить, и что по оперативной информации именно он совершил убийство или изнасилование. И именно я, а не адвокат, через несколько часов говорил, что, ваша оперативная информация подтверждения не нашла и к совершению преступления этот человек непричастен». Больше вопросов у начальника горотдела не возникло.

Я знал бывшего сотрудника облпрокуратуры, который не смог работать адвокатом после отставки: «Каждая мразь мне будет пальцы гнуть и говорить, что я обязан делать так, как он говорит. Я так не могу». Я пожал плечами, такие типы, конечно, встречаются. И пальцы пытаются гнуть и перед следователем, и в судебном заседании. И врачам с ними приходится работать в поликлиниках и больницах. И выполнять, то что положено, а не так, как хочется подследственному, пациенту, клиенту. Неприятно, но есть обязанности, которые необходимо выполнять.

И, конечно, свои обязанности можно выполнять по-разному: формально и равнодушно, или вникая не только в существо вопроса, но и в психологию конкретного человека. Реакция человека, обратившегося за помощью к адвокату, может быть очень эмоциональной. Так, после обычной данной мною консультации, через несколько дней я получил следующее послание:

В жизни по-разному можно жить:

В горе можно и в радости;

Вовремя есть и вовремя пить,

Вовремя делать гадости…

А можно и так: на рассвете встать

И, помышляя о Чуде,

Рукой обнаженной солнце достать

И подарить его людям!

Уважаемый Юрий Васильевич!

Дарите по-прежнему солнце людям!

Успехов Вам в вашем благородном труде.

Учитель высшей категории, отличник народного просвещения

Данилова Елена Алексеевна

Получая высокую оценку своего труда, конечно получаешь моральное удовлетворение: значит, работаешь хорошо. Получить благодарность в стихах – большая редкость.

Судебная трибуна в царской России после судебной реформы и создания суда присяжных стала местом состязания обвинения и защиты в логике и красноречии. Выросла целая плеяда замечательных адвокатов, чьи речи вошли в анналы юриспруденции. Александров П. А., кстати, бывший прокурор, вошел в историю защитой Веры Засулич; Андреевский С. А., тоже бывший прокурор, уволенный за отказ поддерживать обвинение в процессе Засулич, Плевако Ф. Н., Спасович В. Д. Исключительный интерес для прокуроров и адвокатов представляет книга «Суд присяжных в России», составитель Казанцев С. М., Лениздат, 1991 год, в которой приведены для сопоставления речи обвинителей и защитников по громким уголовным процессам.

И сегодня есть адвокаты, пользующиеся известностью. Но иногда красноречие адвокатов в суде вызывает улыбки.

Бедная лошадь…

В начале 80-х годов прошлого столетия Романовским судом в выездном судебном заседании в клубе села рассматривалось дело о краже колхозной лошади. Выездные заседания неизменно вызывали повышенный интерес у населения. Ведь решалась судьба хорошо знакомых людей. Да и посмотреть, как говорится «вживую», на судебный процесс было интересно, где же его еще увидишь. Клуб был переполнен.

Скотник и его приятель угнали лошадь с фермы, забили в ближайшем лесу, освежевали, а мясо невдалеке засыпали снегом и придавили валежником. Расчет был на то, что шкуру и внутренности растащат волки, на них лошадь и спишут. Примечательной особенностью этого заурядного преступления стало то, что любители конины, чтобы не оставлять своих следов рядом со следами лошади, решившей вдруг совершить прогулку в зимний лес, на ней верхом вдвоем до леса и добирались. А также то, что, забивая животное, ловко орудовал ножом скотник-инвалид с культей левой руки. С этим недостатком он умело управлялся с лошадьми, летом выпасая коров, зимой – подвозя корма на ферму. Расчет был, они были уверены, правильный. Выждав несколько дней и посчитав, что, после обнаружения остатков шкуры и внутренностей, пропажа сумасбродной любительницы лесных прогулок была списана на серых хищников, воры забрали мясо и засолили его в бочке. Эта солонина и стала материальным доказательством совершения преступления.

Для государственного обвинителя процесс доказывания особого труда не составлял: признательные показания подсудимых подтверждались не только изъятым мясом, но и протоколами осмотров места забоя, а позднее и места временного хранения туши лошади, заключением ветеринарной экспертизы. Оба ранее были судимы за хищения и на суд прибыли под конвоем. Их виновность не вызывала сомнения и у односельчан.

Родственники инвалида для его защиты пригласили популярного адвоката из г. Балашова, заслуженно славящимся своим красноречием. Уже убеленный сединами адвокат выглядел импозантно. Свои выступления в суде писать он не считал нужным, полагаясь на свой многолетний опыт. С материалами дела знакомился в общих чертах, полагаясь на их исследование в судебном заседании. Подробного анализа доказательств его выступления не содержали. При знании приемов риторики и умелом использовании интонации хорошо поставленного голоса, его непродолжительные выступления в прениях были эмоциональными и в меру пафосными. На первый взгляд, по этому делу у адвоката возможностей блеснуть красноречием не было. Ну забили украденную лошадь, а что еще с ней делать? В своем хозяйстве держать нельзя, продать нет возможности. А забой скота в селе по осени обычное явление. Оспаривать виновность подзащитного никаких оснований не было. Оставалось только играть на сочувствии к калеке и обосновании отсутствия необходимости лишения его свободы. Но популярный адвокат ожидания оправдал с избытком, хотя и очень нестандартно. Дело в том, он был большим любителем животных. И уже в суде, представив себе, как подсудимые, взгромоздившись на лошадь, заставляют её безропотно везти их к месту забоя, не смог сдержать своего непроизвольно вспыхнувшего негодования. В результате его речь стала коронным номером судебного процесса, проходившего на сцене клуба. Поднявшись и осмотрев зал, он начал так: «Уважаемый суд! Я много лет защищаю людей, совершивших разные, в том числе страшные преступления. Приходилось, и не раз, защищать убийц. Но с таким коварством, такой жестокостью я столкнулся впервые. Бедная лошадь!

Она уже была немолода. Всю свою сознательную жизнь она отдала колхозу. И если бы она могла знать, что на своей натруженной спине везет своих убийц, она бы встала на дыбы и сбросила их!» Государственный обвинитель, удерживая смех, наклонил голову, опираясь на руку,