– Может, еще не в нашем районе грохнут, – мрачно сказал Вершин. Утак печально вздохнул. – Посидите, мы сходим до ветру.

Соловей, наливавший водку приятелю, понятливо закивал.

…На улице Калинин достал сигареты, протянул приятелю; тот взял, прикурил. Капитан глубоко затянулся своей, выпустил в морозный воздух сизую струйку дыма.

И что с ними делать? Два никому не нужных, печальных бомжа; грохнут их тихо, может, и трупы-то нескоро найдут, если вывезут мужиков за город да схоронят в лесополосе. Это только в кино при таком заявлении опергруппа устраивает засаду, потом скручивает прибывших преступников и с блеском вручает их следователю, который так же с блеском направляет в суд дело по покушению на убийство. А в реальности… в реальности это должно выглядеть так или примерно так: в соответствии с законом «Об оперативно-разыскной деятельности» составляется множество бумаг, бомжикам вручаются диктофоны, они договариваются о встрече с преступниками – разумеется, все пишется, а диалог выглядит следующим образом: «Здравствуйте, это бомжик, к которому вы приходили и требовали вернуть ваш героин, а потом сказали, что иначе нас убьете, и меня избили. Помните?» – «Здравствуйте, бомжик! Я, такой-то, помню, как вас избивал. И я с приятелем, таким-то, сегодня в тринадцать ноль-ноль по московскому времени приеду к вам на такой-то адрес вас убивать, если вы не найдете мой героин, предназначенный для сбыта туда-то» – «У вас, наверное, есть оружие?» – «О да, у меня есть оружие, и у моего приятеля, такого-то, есть оружие, два незарегистрированных ствола, постоянно находятся в гараже по такому-то адресу, там наша хата. И я приеду к вам с оружием». После этого опергруппа с бомжиками с тринадцати ноль-ноль уже ждет по адресу; приезжают двое, стучат. «Кто там?» – «Это мы, такие-то, пришли вас убивать за героин, как договаривались по телефону». Открывается дверь, следуют угрозы убийством, демонстрация пистолетов, легкое избиение. «За что?» – «За героин, поскольку мы хотели продать его тому-то. Раз вы не нашли героин, тогда мы стреляем». И вот тогда на сцену выступает милиция с понятыми, видеокамерой и наручниками, рассекреченные материалы ОРМ предоставляются следователю, справедливость торжествует.

Бред?

Полный бред.

Но посмотрим на это с другой стороны. Поедет сегодня с бомжами несколько человек на их хату, постучат два парня в дверь, откроют им бомжи. И что? Ну поорут они про героин, ну начнут бомжей избивать, так максимум, что можно будет им приписать, это причинение телесных повреждений, и то сомнительно, что следователь их закроет. А на допросе – какой героин? Чушь собачья, врете, мусора, статью вешаете… Какое убийство? Да знать не знаю, просто эти твари мне машину помяли вчера, вот Серега подтвердит, вмятина до сих пор, дрались, пьяные суки, вон, в синяках все, и на бампер налетели… Не будешь же ждать, пока они одного из бомжей убьют, чтоб уж с чистой совестью их задерживать. А то и вовсе – придут, почувствуют неладное, да и свалят. А ночью вернутся и сожгут по тихой грусти дачу к чертовой матери.

Есть такое понятие – доказательства. В данном случае они отсутствуют…

– И что с ними делать? – повторил Калинин, бросая окурок в снег. – Давай закроем, что ли, а сами съездим сегодня на дачку, посмотрим, что за гаврики?

– Только не сами съездим, а Шиманского возьмем. Он наркоманов в лицо многих знает, может, поможет чем.

– Воскресенье пошло по… – и Калинин грустно, но нецензурно высказал, как пошло воскресенье и где он видел этих бедолаг-бомжиков с их заявлениями.

Бомжики заканчивали бутылку водки, и на предложение проследовать в РОВД ответили радостным согласием. Вершину пришлось пережить несколько неприятных минут в беседе с ответственным по отделу, потому что КАЗ и так была переполнена, но, в конце концов, и для их протеже нашлось место.

Предварительно выяснив адрес и дислокацию на местности, опера отправились к Шиманскому. К их огорчению, дома его не было, мобильный не отвечал, однако через полчаса оперуполномоченный перезвонил сам, весело поинтересовавшись, чего им не спится, а узнав, погрустнел сам. Оказалось, что Шиманский находится на тещиной даче, и, так как выехал к жениным родителям первый раз за два месяца праздновать день рождения, любой отъезд невероятен.

– Но у меня мальчик хороший есть, – подумав, сказал он. – Жека зовут. Хотел в милиции работать, только по молодости пыхать очень любил, понял, да? А в отделе кадров злые люди сказали, что с таким диагнозом в розыск не берут. Жека расстроился, конечно, но зато я хорошего товарища приобрел. Вот он с вами поедет, посмотрит, что к чему. Парень толковый, если будет там что-то предлагать, подумайте, он мне много помогал. Понял, да?

– Давай хоть Жеку…

– Я наберу его, он тогда на твой номер перезвонит. Только он безлошадный.

– Заберем. Живет, надеюсь, не в СНТ «Сады»? – «Сады» находились на другом конце города, ближе к выезду.

– Нет, пять кварталов от отдела, просто идти он долго будет – парень общительный, с каждой кошкой поговорить останавливается, понял, да?

– Заберем, – повторил Вершин. – Звони своему Жеке.

А показания следователю бомжики дадут в урезанном виде, подумал он. О краже чужого имущества не упомянут: шли, шли, труп нашли. Лучше два свидетеля убийства, чем два подозреваемых по статье 158 УК РФ, пользующихся при этом статьей 51 Конституции РФ. О наркотиках Вершин пока тоже велел им промолчать – надо будет, потом скажут, по другому делу. Не очень хорошо, конечно, но для дела выгодно.

…На дачу к бомжикам никто так и не приехал – то ли срисовали ментов, то ли поняли, что с доходяг нечего взять. А владельцем названной бомжиками иномарки оказался Виктор Тарасович Полинков, по описанию точь-в-точь походивший на увиденного глазастым Соловьем убийцу. К Полинкову нагрянули той же ночью, вытащили из дома в отдел, где долго разговаривать не стали; через полчаса подозреваемый, не привыкший к крутым милицейским методам доследственной проверки, уже написал явку с повинной.

Оперативники были чрезвычайно довольны собой.

– А знаешь, какую он мне еще информацию слил? – добавил Вершин, улыбаясь.

– Ну?

– Завтра сестра нашего Ильясова будет передавать наркоту возле своего института. Наконец ее братец прокололся. Тут мы эту семейку вместе с ГНК и накроем наконец.

Под ногами поскрипывал хрустящий снег. Рита бережно, как хрупкий предмет, несла пакет с лекарствами для больной подруги Александры Барцевой; в этот раз в полиэтиленовом кульке были и лекарства в конверте, и бутылка какого-то невиданного вина с конфетами «Комильфо». Наверное, у подруги праздник, и заботливая Барцева передала презент. Рита задумалась, как она сегодня отпразднует