– Именно. Я так и сказал, но ты только что поставила на уши бар, в котором я люблю пропустить стаканчик. – Юлиан обличающие указал на кривоватую вывеску через дорогу от них.

– Этот? – На лице принцессы Коллингвуд отчетливо проявилось отношение к подобным местам. Знать бы еще, что она сама здесь забыла.

– Именно этот, – со смешком подтвердил Юлиан. – Прежде здесь очень сложно было встретить кого-то из представителей пяти Старших семей. Я бы даже сказал, невозможно! Ты меня преследуешь?

– Что-о-о?! Я-а-а?!

Кажется, Гвен готова была вспыхнуть по второму кругу.

– Пойдем. – Барлоу потащил ее за собой, рывком сдернув с места.

Идти было недалеко. Его байк стоял совсем рядом, за углом.

– Шлем у меня только один, наденешь, – распорядился Юлиан, снимая с себя куртку. – Вот, так лучше. – Он бесцеремонно повязал кожанку на талию Гвен, прикрывая крошечную юбку и бесконечные ноги в блестящих босоножках.

– Это еще зачем? – смущенно пробормотала Коллингвуд, невольно трогая его куртку.

– Теперь, если ты сядешь позади меня, ДТП не случится, ибо водители будут смотреть на дорогу, а не на твои…

– Поняла, – решительно оборвала Гвен, отчаянно краснея впервые на его памяти.

Он подал ей шлем, проследил, чтобы она справилась с застежкой, и сел на байк. Помедлив, Гвен устроилась позади него, неуверенно положив руки ему на талию.

– Возьмись нормально. – Он потянул ее за запястья, вынуждая прижаться теснее. – А вот теперь поехали.

* * *

– Это было так забавно!

– Что именно?! – Джил обернулась, не скрывая ярости. – Что именно кажется тебе таким забавным?!

– Наблюдать за твоим изумлением.

– Ха-ха, – кисло согласилась младшая Гатри-Эванс. – Я едва не выболтала ему все.

– Было бы очень неосмотрительно с твоей стороны. Пришлось бы полностью забрать контроль, а это утомительно. Мальчишка умрет, как только узнает. – Он небрежно опустился на шезлонг рядом с ней.

– Хоть бы ботинки снял, – неприязненно напомнила Джил, выбираясь из бассейна. На ней был минималистичный купальник, который просто снять и надеть обратно.

– У тебя был ко мне вопрос. Ты даже сама искала встречи. Вот уж не ожидал. – Он растянул губы во все той же незнакомой ухмылке, которая ужасно не шла этому лицу. Она была… чужой. – Так уж и быть, спрашивай. Я отвечу.

Джил настороженно взглянула на него, и от одной мысли, что утром заставила ее метаться по улицам Килимскота, ей стало не по себе. Одно дело думать об этом, другое – произнести вслух.

Она схватила себя за кончик хвоста и потянула, пытаясь сосредоточиться.

– Я тут подумала…

– Редкое явление.

Желание треснуть божество становилось просто нестерпимым.

– Я тут подумала, – настойчиво повторила Джил. – Ты ведь хотел узнать, что стало с Идрисом. А потом мама… двадцать пять лет назад… – Она все же смутилась, но продолжила: – Мама призвала…

Он смотрел на нее с минуту, словно не веря своим ушам, а затем в голос расхохотался. Очень искренне. Этот смех тоже казался Джил незнакомым. Совершенно чужим.

– Ты хочешь знать, не являюсь ли я отцом твоему сводному брату? И как тебе только такое в голову пришло?! Он даже внешне на меня не похож!

– Я не знаю, как ты выглядишь, – язвительно напомнила Джил.

– Потерпи до Дня Сопряжения, и все увидишь, – отмахнулся он. – Ты хоть представляешь, сколько альвов в нашем мире? Миллионы. К тому же мы божества… духи природы, по-вашему. Природы, а не воды. Твоя мать хотела обойти Договор. Для этого ей нужен был кто-то, кто им не связан. Ты так трогательно злишься на брата, – он протянул руку и легонько дернул ее за кончик черного хвоста, – но если бы ты представляла истинную мощь, что в нем сокрыта, хоть раз увидела, какую ужасающую форму может принять его гнев, ты бы поняла. Он просто не в состоянии по-настоящему на тебя разозлиться, что бы ты ни делала или говорила.

– Влез к нему в голову? – задиристо поинтересовалась Джил. Ей не хотелось признавать правоту чужака.

Он снова расхохотался. В конце концов, ответ им обоим был очевиден.

* * *

Водил Юлиан Барлоу с самоубийственным шиком, что, вероятно, покорило бы сердце Гвен Коллингвуд, не будь она на него так зла. Ехать им было всего минут двадцать, так что они очень быстро оказались у подъездной дорожки. Невдалеке светились ворота усадьбы Коллингвудов.

Юлиан неприязненно взглянул на роскошный дом в стиле эпохи короля Георга, выглядевший строго и неуютно. В нем было почти пятьдесят комнат и огромная гостиная на втором этаже, с французскими дверьми, открывающимися на просторный балкон, преследовавший его в кошмарах.

– Я подожду, пока ты зайдешь. Не думаю, что кто-то обрадуется, если увидит нас вместе, – распорядился Юлиан, гоня прочь ненужные, разрушающие мысли. – Шлем отдай, куртку можешь оставить себе до завтра.

Гвен презрительно фыркнула. Шлем он поймал, так что когда на голову свалилась еще и куртка, руки оказались заняты.

Невнятно ругнувшись, Юлиан выпутался из внезапного плена и с удивлением заметил, что Гвен все еще стоит рядом с ним.

– Так что ты там делала? Я заработал если не благодарность, то хотя бы объяснения, – примирительно произнес Юлиан. Он неторопливо повесил шлем на руль, словно не так чтобы и интересуясь ответом.

– Я искала то самое, от чего ты меня так удачно спас! – с вызовом сказала Гвен.

– Что искала? – на всякий случай переспросил Юлиан, думая, что неправильно понял.

– То самое!

– Что?

– Это!

Юлиан несколько минут недоверчиво смотрел на нее, а потом все же спросил:

– Но зачем?

– Сопряжение уже совсем скоро. И если я… то невеста… – неразборчиво начала объяснять Гвен, но Юлиан ее перебил:

– Какие же вы тут все дремучие, слов нет! Запомни раз и навсегда: для альвов это не имеет никакого значения! Прекрати заниматься глупостями и в следующий раз просто спроси у меня!

– Ты же сказал держаться подальше, – как-то совсем убито огрызнулась Гвен. – Значит, я… все равно… Но я не хочу!

Гвен Коллингвуд уселась на корточки прямо посреди дороги и, к огромному ужасу Юлиана, громко разрыдалась.

Больше чем женское упрямство, Юлиана Барлоу злили женские слезы. Настоящая катастрофа.

Глубоко вдохнув (в конце концов, все, кто прежде нуждался в его утешении, бесповоротно мертвы), Юлиан осторожно опустился на колени рядом с Гвен.

– Ну же, Коллингвуд, – тихо произнес он, – ты же валькирия. А валькирии не плачут, они сражаются за свои интересы.

– К-какая из-з м-меня в-валькирия, н-насмешил, – всхлипывала она, и не думая успокаиваться.

– Никто не сможет ничего сделать против твоей воли, я лично прослежу за этим, – уверенно сказал Юлиан.

– Обещаешь? – Гвен Коллингвуд