ней нет места. Даже теперь магия кино почти сработала. Правда, двух фильмов и совместного ужина оказалось слишком много. Я жаждала тишины и покоя, чтобы подумать, поэтому попрощалась с девушками и отправилась к себе.

Лира с Брианой пожелали мне спокойной ночи и, не успела я далеко уйти, начали спорить, кто из главных героев настоящий красавчик. Слава богу, меня не спросили. «Ни один», – ответила бы я. Оба вампира – монстры, как и Лира с Брианой.

Эту фразу я прокручивала в голове, направляясь к себе в спальню и готовясь ко сну. Это была мантра, которую я собиралась выжечь в подсознании. Я не стану доверять вампирам.

Неизбежно меня настигли мысли о Бонни, об отправленных таблетках, о моей миссии.

Какие у меня шансы пережить это задание? Действительно ли Бенедикт сумеет защитить меня, пока я живу в замке? И сможет ли Валь спасти меня, если мне все-таки удастся убить короля?

Тяжко вздохнув, я подошла к окну и всмотрелась в ночь. Небо было затянуто тучами, сквозь которые едва пробивался лунный свет. Пора отправляться спать, но я знала, что не засну сегодня. Меня уже подстерегали кошмары, затаившись в подушках, между шелковых простыней, под массивным пологом огромной кровати. Кошмарами я мучилась с детства. И родители, и брат провели множество ночей возле меня, держа за руку, чтобы я могла уснуть.

Стук в дверь вырвал меня из размышлений, и я испуганно вздрогнула. Помедлив, я пригласила гостя войти.

На пороге появился Бенедикт, и мое сердце пропустило несколько ударов. Одежда на нем была той же, что утром, правда, не такой опрятной, и верхние пуговицы рубашки были расстегнуты.

– Не помешал? – спросил он, оглядев меня с ног до головы. Я успела переодеться в ночную рубашку, поэтому чувствовала себя почти голой, и мне показалось, будто Бенедикт видит меня насквозь. Мне стоило больших сил сохранить спокойствие и не обхватить себя руками.

– Нет, – невозмутимо ответила я. – С радостью приму вас.

Бенедикт прошел внутрь. В нерешительности закрыл дверь и направился ко мне, но замер, очевидно решая, как поступить дальше. Во мне невольно пробудился интерес.

Собравшись с силами, я сделала шаг навстречу. Он следил за мной взглядом хищника.

– Вы пришли за кровью? – тихо спросила я, встретившись с ним взглядом. По рукам побежали мурашки, но король не отвел глаз, не замечая моего волнения. Какое-то время мы смотрели друг на друга: Бенедикт немного хмурился, мое сердце пребывало в смятении.

Вдруг я вспомнила свое вчерашнее признание, что я лишаюсь рассудка, когда он кусает меня. А Бенедикт так и не дал понять, что думает об этом. Не подлежит сомнению лишь то, что он ничего не забыл.

Мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза. Против воли я задержалась взглядом на его губах, линии подбородка, шее, расстегнутых пуговицах рубашки. И растерявшись окончательно, вперила взгляд в дверь позади короля.

– Это не главное, – ответил он наконец. – Просто подумал… – Бенедикт снова помедлил.

Я замерла в ожидании, чувствуя, как его зеленые глаза пожирают меня.

– Подумал, вдруг тебе что-то нужно, – чуть слышно прошептал он.

Я вспыхнула. Он намекает, что прошлым вечером я показала себя ненасытной? А ведь я вцепилась в его руку и молила о большем. Как хочется забыть этот позор. Определенно не самый блестящий момент в моей жизни.

– Флоренс?

Что за голос! Он отдавался вибрацией в груди, пробуждая во мне сладкий трепет. Я нервно поежилась.

– Но вы сказали, этого достаточно, – напомнила я.

– Для первого раза да. Не стоит пить слишком много. Но если твой организм просил больше, значит, ты восстановилась еще не полностью. Не обижайся, ты, разумеется, выглядишь лучше, чем вчера, но все равно не совсем здоровой.

– Вы мне льстите, – пробурчала я.

– Ничего, кроме правды.

Я поморщилась.

– Значит, вы не собираетесь пить мою кровь? – уточнила я.

Бенедикт покачал головой.

– Готов подождать день-другой, пока ты окончательно не придешь в норму после вчерашних потрясений.

Память снова подбросила мне воспоминание о безжизненном лице Бонни, о следах от укуса на ее шее, о бледном, обескровленном теле. Мне стало плохо.

Воспользоваться этим как оправданием, чтобы не подпускать к себе короля? Нет, станет только хуже. Чем дольше оттягиваю следующий укус, тем сильнее буду бояться – я себя знаю.

– Не хочу ждать, – проговорила я. – Лучше скорее покончить с этим.

Его губы дернулись в мимолетной улыбке.

– Вы мне льстите, – проговорил он, и я снова зарделась.

– Прошу прощения.

Король покачал головой, подходя ближе. Осторожно убрал мне волосы с шеи – движение, из-за которого мое сердце бешено забилось. Где-то внутри вспыхнул огонь, сжигая меня.

То, что ты чувствуешь, когда я пью твою кровь, зависит только от тебя.

Есть ли в его словах правда? Неужели чувства предают меня?

Бенедикт наклонил голову, и я вцепилась в его рубашку. Он бережно придержал меня за локти. Горячее дыхание пощекотало шею, и я напряглась, стараясь не поддаваться чувствам.

– Все хорошо? – прошептал он, и его глубокий голос отозвался в моем теле.

– Да, – проговорила я. Нет, я вовсе не боялась короля, лишь опасалась, что он догадается о моих переживаниях. Что-то со мной не так.

Он и не думал отстраняться. Бенедикт был так близко ко мне, но все равно недостаточно.

– Как мне помочь тебе наконец расслабиться? – негромко спросил он.

Я глубоко вдохнула, ощутив аромат леса, исходящий от Бенедикта. Биение сердца отдавалось у меня в ушах. Я прикрыла глаза.

– Не знаю…

Он ласково стал гладить меня по плечам, вверх и вниз. О святые, как же это приятно! Даже лучше объятий Лиры – но и запретней. Я вздрогнула, и Бенедикт выпустил меня.

– Прости…

– Нет, – вырвалось у меня. Слово оказалось быстрее мыслей, и слишком поздно я осознала, что говорить этого не следовало, что я не хотела, чтобы он останавливался. Проклятье, как же сложно! – Все в порядке, – прошептала я и поджала губы. Молчание – золото, особенно когда не можешь контролировать себя.

Но Бенедикт, судя по всему, что-то понял. Сократив расстояние между нами, он вновь стал гладить мои плечи и руки. Я склонила голову, открывая шею, и ощутила горячие губы и острые клыки, впивающиеся в кожу. Но в этот раз я почти не почувствовала боль – она оказалась мимолетной, едва заметной. Ничто в сравнении с мучениями, которые я испытывала почти месяц. Рана полностью зажила, поэтому ощущения были как в первый раз – непозволительно сладостными.

Бенедикт пил мою кровь, а я пыталась не замечать, что мое тело покрылось мурашками, внизу живота тянет и сердце