от этой однобокой дуэли, брюнетка заварила на двоих чай, но чтобы хоть как-то поставить напарницу на место, её порцию она сделала с небольшой горчинкой. План коварной мести провалился, Оксане понравилась новая рецептура. Говоря откровенно, она бы не жаловалась, даже если Юлька заварила чай вместе с горчицей и рыбьим жиром. Вкус напитка отходил на второй план, когда она могла проводить холодные вечера, нежась в тепле рядом с лучшей подругой. Однажды, годы и десятилетия спустя её спросят о том, что такое счастье, и первым, о чём она вспомнит, станет именно этот вечер, горький чай, завывающая вьюга и юлькина кривая ухмылка.

— У меня сейчас диабет начнётся от всей этой приторности.

— Чё? Чё он сказал?

— Сказал, что ты, коза, специально мне горький чай сделала.

— Передай ему, что стукачок получает перо под бочок. Лучше бы про Ленку что-нибудь рассказал.

— В общем, ты всё и так слышал. Так что, пожалуйста, начинай проявлять полезность, пока Юлька не нашла, где у тебя там бочок.

Ах да, Сухина Елена Владимировна. Последний неизвестный кусочек пазла. Как сыщицы не старались, найти её следы у них не получалось. Игумнов на встречах с Юлькой отрицал, что у него есть братья или сёстры, даже двоюродные или сводные. В интернете ситуация с зацепками обстояла не лучше. Поисковик выдал им поразительное количество врачей-тёзок, пару-тройку фитнес-инфлюэнсерш и одного незадачливого пса, чьи хозяева обладали весьма специфичным чувством юмора.

В комнате повисла тишина. Оксана замерла с поднесённой к губам чашкой. Юлька не сводила с неё глаз, она даже дышать на подругу не осмеливалась, поэтому прижала руку ко рту. Сыщица не могла поверить в свою удачу. В кои-то веки разгадка просто упала ей в руки. Может, теперь всё будет разрешаться так же легко, закралась крамольная мысль в голову героини.

— Сухина Елена Владимировна, — выждав пару минут в полной тишине, произнесла Оксана. — Сестру Игумнова зовут Сухина Елена Владимировна.

— Так просто? Здесь сто пудов должна быть какая-то подлянка.

— Дарёному коню.

— А знаешь, у меня такое ощущение, что я где-то это имя уже слышала.

— Вот у меня тоже, но понять никак не могу, где.

— Ладно, вернёмся к нашим баранам. Клянусь, если они и сёдня только о йогурте базарить будут, аргх! Бесят.

* * *

Некоммерческая организация «Горожане Акдольска за Нравственность, Добропорядочность и Открытость» занимала два этажа в офисном здании на окраине города. Звучит впечатляюще ровно до того момента, как узнаёшь размеры здания. Скажем так, баскетбольное поле запихнуть в него не получилось бы, даже распилив на сотню частей. Этот монумент беспросветной серости, обшитый сайдингом из неизвестного науке пластика, приютил в себе три адвокатских кабинета, две риэлторские фирмы и компанию по прокату электросамокатов. Говорят, один из офисов хотел снять лично дьявол для выдачи микрозаймов, но он не выдержал конкуренции. А вот муниципалитет, наоборот, отказался размещать рядом кладбище с мотивировкой «Эти люди уже отстрадали своё».

Оксана потянула на себя покрытую пятнами сомнительного происхождения дверь, которая проскрипела нечто подозрительно напоминающее слова «смерть», «голод» и «чума» и «налог на добавленную стоимость». В нос сыщице ударил соленоватый запах слёз, который пропитал всё: от дешёвого ковролина, до крошащихся панелей навесного потолка. Вернее это Оксана решила думать, что пахнет именно слезами. Что на самом деле вызывает запах аммиака и гниющих яблок, она предпочла не выяснять.

Поднявшись по узкой лестнице на третий этаж, Оксана направилась к двери с табличкой «Сухина Е. В.». Не успела она дотронуться до ручки, как дверь с грохотом распахнулась, едва не заехав девушке по носу. Рядом с проёмом стояла женщина, при взгляде на которую возникал лишь один вопрос — неужели в этом кабинете есть второй выход с гаражными воротами?

— И не смей уходить на обед, пока всё не переделаешь. В шкафу есть сухари, можешь пару съесть, но только когда всё закончишь. И запомни наконец — сначала пишешь, что мы просим, а только потом расписываешь программу мероприятия. Понял?

— Но, Елена Владимировна, — подал голос тощий юноша не то двадцати, не то пятидесяти лет. Оксана даже не сразу его заприметила. Рядом с Сухиной он напоминал вешалку. Хотя, возможно, виной тому было гравитационное искажение света. — В первом варианте так всё и было, но вы сказали, программу вперёд поставить.

— Меня это не касается. Переделай.

Сухина махнула связкой сарделек, которые заменяли ей руку. Её подчинённому не оставалось ничего, кроме как понурив голову поплестись, а если точнее, протиснуться к двери. Проходя мимо Оксаны он вяло, но вполне дружелюбно улыбнулся. Кто бы мог подумать, куда заводят мечты о тихой бумажной работе вдали ото всех. Всё чего когда-либо хотел Игорь Ложкин — это найти стабильную работу, на которой будет цениться его трудолюбие. Не так уж и много он просил от жизни. По правде говоря, ещё он иногда просил смелости заговорить с окружающими. Но в основном работу.

Проводив Игоря по возможности ободряющим взглядом, Оксана перешагнула порог кабинета Сухиной. Дожидаться приглашения она не стала, просто зашла внутрь и принялась осматриваться так, будто ей проводят экскурсию. С особым интересом сыщица прочитала благодарственные письма от областной думы и строительной компании IDC. Также она заострила внимание на фотографиях, стоящих на полке. Только после того, как Оксана взяла в руки снимок, на котором Игумнов жал сестре руку, Сухина сообразила, что происходит что-то необычное.

— Вы кто?

— Садитесь, Елена Владимировна. В ногах правды нет, — небрежно бросила через плечо Оксана. — Занимательные у вас фотографии. Вы прямо звезда, Мисс Популярность, да? О, это же репортёр с «Седьмого канала», да? Обожаю, как он произносит свою фразу: «Такие вот у нас пироги». Нет, не так. «Такие вот у нас пироги».

— Я не поняла, кто вы? — Сухина опустила свой необъятный зад на самое героическое кресло во всей истории кресел.

— Подождите секунду, я попробую ещё раз. «Такие вот у нас пироги!». Хм, нет, не получается. Ну да ладно, потом ещё потренируюсь. А это у нас кто? Депутат Казаков. Такие уши ни с чем не спутаешь. Знаете, говорят, что форма человеческих ушей такая же уникальная, как отпечатки пальцев. То есть людей можно опознавать по ушам, вот умора, скажите. Его, кстати, убили недавно, но вы ведь и так это знаете, да?

— Да, разумеется. Я повт…

— Соболезную, кстати, — Оксана не дала собеседнице закончить фразу, которая, откровенно говоря, уже начала приедаться.

— Соболезнуете? Почему?

— Вы ведь были так близки, разве нет? — героиня постучала ногтем по стеклу фоторамки.

— Вы ошибаетесь, мы только формально были знакомы.

— Да? Странно, а