определенно, тут нужно было вмешательство кого-то более компетентного.

Потом я посмотрел на ближайшее окно, мозаичное, очень красивое, прикинул, сколько труда и средств пошло на его создание, и решил, что выбивать его буду только в самом крайнем случае — компенсировать немалую стоимость мне совсем не хотелось.

— Профессор! — завопила одна из девушек, Сельма, только что в последний миг отпрыгнувшая с пути «ежа». — Профессор, да сделайте же что-нибудь! Оно сейчас меня едва не раздавило!

— Да-да, — отозвался тот, не думая, однако, даже сойти с платформы. — Сейчас, как только найду подходящее сочетание рун…

Вот ведь. Ну и профессор нам достался!

Так, а если не трогать деревяного голема, а перекрыть вместо того источник его силы? Невольным создателем «ежа» явно был брат Коры, и случилось это, когда его магия пошла вразнос. Значит, по идее, он же может «ежа» остановить.

Я в один прыжок оказался на платформе, вежливо обогнул профессора и кинулся к Гарету. Едва самоконтроль у того рухнул, профессор снял щиты, но отправить его на место не успел — как раз началась суматоха с ожившей мебелью, парень остался стоять там же, у каменной подставки с огнем, и лишь растерянно озирался по сторонам.

— Втяни магию назад! — велел я ему.

— Что? — он уставился на меня широко открытыми глазами. — Как втянуть?

Точно. Кора ведь говорила мне, что о работе с магией они с братом вообще ничего не знали. У них она даже не успела после инициации толком «осесть», когда вышел новый закон и они сбежали в столицу.

Несколько студентов между тем добрались до двери, ведущей из аудитории в коридор, и пытались ее открыть. Только вот почему-то не получалось.

Я присмотрелся внимательней — нет, не «почему-то». Причина стала мне ясна очень быстро — доски двери тоже ожили, позеленели, покрылись толстенной корой и пустили корни сразу во все стороны, пробив и оплетя ближайшие к себе части потолка, стен и пола. Открыть эту дверь сейчас можно было только тараном.

Мелькнула мысль, что если я Гарета вырублю — ничего опасного для жизни, просто заставлю лишиться сознания, — то оживленная его силой древесина должна будет вернуться в прежнее состояние. Но, с другой стороны, могло ведь случиться и наоборот, и деревянный голем-«еж» мог начать высасывать магию из бессознательного тела еще быстрее и легче, чем из сознательного.

В аудитории за моей спиной раздался женский визг, а потом — очень знакомая ругань. Я бросил быстрый взгляд в ту сторону — ругался Кастиан, пытаясь вытащить из западни ту самую высокую смуглую девушку с раскосыми глазами, на которую мне вчера показывала Кора. Девушка застряла между двумя бывшими столами, которые проросли ветками так быстро, что одна из них успела оплести ее руку и теперь не давала высвободиться.

Я развернулся к профессору, который прекратил чертить бесполезные руны и, оказывается, внимательно наблюдал за мной и Гаретом. Даже слишком внимательно, я бы сказал.

— Поставьте вокруг него непроницаемый для магии купол, вернее, шар, закрывающий его полностью! — сказал я профессору, ткнув в сторону Гарета.

— Зачем? — спросил тот, удивленно вскинув брови. Чуть более удивленно, чем надо бы.

— Затем, чтобы весь этот хаос прекратился, — сказал я резко, уставившись ему в глаза. Профессор моргнул первым.

— Конечно-конечно, — ответил он покладисто и махнул рукой в сторону Гарета. В этот раз никаких рун в воздухе он не рисовал и ничего себе под нос не бормотал.

Эффект от купола оказался мгновенным — все более агрессивный «еж» замедлил движение, замер, а потом и вовсе рассыпался на кучу деревяшек. Столы и дверь перестали воображать себя живыми деревьями. Хотя все произошедшие с ними изменения — кора, ветки, почки, зеленые побеги — сохранились, безумный рост прекратился.

— Замечательно, — профессор громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание встрепанных, ошарашенных и даже немного пораненных студентов. — Сейчас мы все увидели, что бывает, когда маг теряет самоконтроль. Надеюсь, полученные сегодня впечатления заставят вас серьезно отнестись к тем методикам, которые мы начнем изучать завтра. А пока предлагаю вам собрать свои вещи и поспешить на следующее занятие — профессор Ингана не любит опоздавших.

После этих слов он снова махнул рукой — с двери разом отпали вся кора, ветви и корни — потом повернулся к Гарету, все еще стоящему под куполом, и с силой хлопнул его по груди, одновременно сняв защиту. На форме того вспыхнула золотом незнакомая мне руна и тут же впиталась в ткань.

— Полная блокировка магии на сутки, — сообщил профессор парню. — Завтра посмотрю и, если будет нужно, продлю.

После чего направился к двери.

Он что, собирался вот так просто уйти?

— Профессор! — позвал я, и даже не знаю, чего было больше в моем голосе, возмущения или удивления.

Он на мгновение замер, уже у выхода, и обернулся:

— Все вопросы завтра, — потом толкнул дверь и вышел, оставив меня смотреть себе вслед и слушать удаляющиеся шаги.

Нет, ну что это такое⁈

* * *

— Он мог остановить это все с самого начала! — сказал я. Кастиан не ответил, с тихими проклятиями вытаскивая из-под перевернутого стола-дерева свою сумку с письменными принадлежностями. — Мог остановить, но предпочел наблюдать, как абсолютно нетренированные перепуганные студенты мечутся по аудитории! Ну какой в этом смысл, а?

— Внушить нам, насколько важен самоконтроль, — сказала Кора. Двигалась она с легкой хромотой — подвернула ногу, когда убегала от «ежа».

Может и так, но мне такой подход к обучению категорически не нравился.

— Если тут принято каждый урок подкреплять подобными демонстрациями, то высокая смертность студентов меня ничуть не удивляет, — проворчал я.

— Ты знаешь, что я думаю об Академии, — подал голос Кастиан, наконец доставший сумку. — И, если хочешь знать мое мнение, пока что мы не видели даже цветочков.

Занятие профессора Инганы оказалось посвящено теории магии, и два часа лекции после слишком уж оживленного предыдущего урока показались мне приятным разнообразием. Впрочем, как заявила профессор Ингана в самом начале, других теоретических занятий у нас не будет. «Боевым магам нужна практика. Как можно больше практики, — сказала она, окидывая нас холодным взглядом. — Поэтому мы сократили теорию до самого минимума. Я дам вам только то, без чего вы эту практику не сможете освоить. Ничего лишнего не будет».

Услышав это, я нахмурился. И опять та же история с