неё уготовано, всякий раз легче ему оказывалось хитрить. Квон Хён Сок не был лжецом, но собственной правды он боялся, словно однажды погоревший в пожаре огня и боли ожогов.

Но не в одном лишь удержании Лин состоял план Хён Сока. Эндрю касалось куда больше вещей, чем её. Только вот сказать об этом Хён Сок никак не решался. Потому что его попросили молчать. Потому что этого офицер Арно никогда ему не простит.

— Ну, мы договорились? — задал вопрос Эндрю после того, как Хён Сок своим пятиминутным молчанием вновь вытрепал ему все нервы. — Неделя входных. Тебе и мне.

— Мне то они к чему? — наконец оторвавшись от бумаг, он посмотрел на Эндрю тем взглядом, какого ещё никто не удостаивался в этом кабинете и за его пределами. Офицер Арно ставил условия самому подполковнику Квону. — Ты же знаешь, что сейчас я не могу позволить себе отвлечения. — Что-то в задетой гордости подсказало ему напомнить Эндрю о назревающем столкновении фолков и людей, которого тот так боялся, но Хён Сок был выше этого. Если он и поступал по указке собственных желаний, то только тех, что принесли бы удовлетворение его смятённой душе. В глаза Эндрю, полные ужаса и слёз, он смотреть больше не мог.

Неразгаданная тайна наконец снискала ответ. Когда Хён Сок усадил молодого офицера Арно возле себя, то оправдал свой указ объяснимым желанием присмотреть за вольным подчинённым. Но Эндрю никогда больше не был для него таковым с момента, как впервые спросил то, что для всех давно стало очевидным. «Как у ПОПДМК ещё нет полковника?». Полковника Квона, каким Хён Сока так любил называть Эндрю и другие их коллеги, и правда никогда не существовало не только потому, что до этого звания ему ещё предстояло дойти. Рядом с Эндрю Арно всегда был Квон Хён Сок, ведь в ту встречу в его двадцать третий день рождения они оба не знали, с кем столкнулись. Эндрю не страшился подполковника Квона ни в кафетерии, когда человек и без тени улыбки решил его дилемму, ни после, когда озадаченные коллеги нашептали ему о звании и характере Хён Сока. Сам же Хён Сок догадался до правды лишь после того, как Эндрю показал ему, что и его самого можно считать достойным человеком. Без насмешек и тени зависти. С теплотой и всем возможным уважением. Всё было совсем не так, как в детстве.

Подполковник Квон со всем согласился, пошёл на уступки и вмиг сократил дистанцию с офицером Арно. Эндрю одержал сокрушительную победу, и Хён Сок не мог не поддаться его радости. Ему больше не было смысла играть перед ним роль полковника. Совсем ненадолго между ними оказалась ничья.

Глава 9

Хён Сок вышел из дома настолько рано, что по стеклу ещё бил ночной дождь. Лин точно слышала то, как он закрыл входную дверь на два оборота ключа, и, если бы постаралась, то смогла б разгадать шелест бумаги и скрипящий по ней карандаш. Перед каждым своим неожиданным уходом брат оставлял ей крохотную записку на уголке стикера, и этот раз не стал исключением. «Я уехал в Сварог. Нужно будет остаться там до ночи. Перевёл тебе деньги, отметьте как следует. С Рождеством». Неровные буквы выдавали то, как Хён Сок старался вывести их как можно аккуратней. Он выделил этому по меньшей мере пол минуты. Составил своё письмо так, будто был рад тому, что по его вине Лин и в это Рождество останется в одиночестве. И мелочь эта могла бы оказаться приятной, если бы не значила для неё лишь того, что брат вновь её бросил.

Лин точно знала не только то, что Хён Сок оставлял ей эти стикеры лишь потому, что, если бы отправил сообщение, уведомление от него бы её разбудило, но и прекрасно понимала, что поехал он в Сварог не один. Своё Рождество он проведёт с Эндрю, но это ни капельки её не заботило. Лин и правда было с кем встретить наступление Нового Года, и в нём для таких, как её непутёвый старший братец, не было места. Так она думала, но ни капли в это не верила.

В свои двадцать семь Квон Хён Сок закрепил за собой право на две привычки: он всегда вращал ключ в замке оба раза и погашал все долги перед младшей сестрой пополнением баланса карты.

— Кидала. Дурак. — Бормотала она сама себе под нос, проверяя телефон с надеждой, что этим утром она лишь по воле случая не расслышала писка пары-тройки уведомлений. Кажется, не один только Хён Сок беспокоился о порядке её сна, если о благополучии Лин вообще мог кто-то заботиться. Ни одного сообщения. Даже от Кэсси. — Дурак! — повторила Лин ещё громче, с силой приложив телефон о стол. Всё равно. Если бы она захотела, то прямо сейчас могла бы купить себе новый.

Все и каждый в этом мире всегда были эгоистами. Кассандра появлялась в свете и исчезала сразу же, как он начинал ей надоедать, Хён Сок не видел ничего дальше собственного носа, а об Эндрю и думать не хотелось. Слишком явно он был связан с работой Хён Сока, и это лишь в очередной раз напоминало Лин, что без отдела её брат ничто. Хоть офицер Арно и был не в силах видеться со своей семьёй чаще, чем раз в несколько месяцев, он делал это. Эндрю всегда был кем-то — и до поступления на службу в ПОПДМК, и до встречи с детьми семейства Квон. Хён Сок же без работы становился никем. У его не было хобби, не было интересов, и даже любимой песни. Он никогда не проявлял энтузиазма к чему-то, что выходило за границы его полномочий. А вся его власть всегда сходилась там, в отделе, о котором Лин не желала и слышать.

Без Хён Сока Лин тоже была никем. С того самого момента, как мамы Бао не стало, Квон Лин осталась ни с чем. Всё пропало. И даже последний повод для улыбки.

Мама умерла, когда Лин было пятнадцать. И это всякий раз вспоминалось ей в те моменты, когда Хён Сока не было рядом. Часто. Слишком часто для того, чтобы она могла пережить все те лишения, которые Хён Сок пытался восполнить деньгами, уважением и независимостью. Он ни разу не говорил с ней об этом, да и в принципе говорил редко. Хён Сок никогда не спрашивал, какого ей чувствовать себя сиротой, ведь и без