Шрифт:
Закладка:
– Леденящая кровь история! Но не то же ли делали и мы в Гражданскую? С 1917-го по 1921-й?
– А в 1934–1937? А что после войны?
Итого
– Саша! Ты все время сворачиваешь с разговора о развале России. Это все-таки реальный сценарий? Или не очень?
– Да, я его рассматриваю как реальный. Особенно после того, как я за последние годы регионов пятьдесят проехал и увидел, из чего это все состоит: из ссохшегося материала. Но пока есть шанс. Лучше я потом скажу, что ошибался, – а пока буду говорить, что шанс есть.
– А ты видишь позитивный сценарий для России?
– Не вижу. Но надеюсь, что он есть.
– И что нужно делать для спасения России сегодня?
– Школой заниматься.
– У тебя одно на уме. Наверно, какие-то люди в 1916 году строили школы. Был в этом смысл? И что стало с теми людьми?
– В 1916 году надо было строить школы. И в 1917-м еще были шансы… Тем более сейчас пока еще не 1916 год, а 1905-й.
– Ну ты даешь…
Андрей Битов:
«Главное, чтоб помереть не позорно»
Пожалуй, Битов – самый великий из живых русских писателей. Умен страшно, причем ум его не от эрудиции, не от образованности, а натуральный, природный. Ну а что вы хотите – человек всю жизнь только и делает что думает.
Его беседа очень густа и глубока, то и дело приходится переспрашивать. Быстро устаешь. И тут ничего не поделаешь – не просить же его сбавить интеллектуальный накал.
Его то печатали, то не печатали, но он мало на это обращал внимания – занимался собой и литературой. Писал, что ему в голову взбредет. (И говорит он настолько же бесцензурно. Не пытаясь показаться лучше, чем он есть, не приукрашивая себя, что очень симпатично.) Без оглядки на внешние обстоятельства. С советской властью он не конфликтовал – он ее просто не замечал. Его интересовали темы более долговечные.
Этим он и интересен. То же касается и его книг.
Андрей Георгиевич Битов родился 27 мая 1937 г. в Ленинграде, на Петроградской стороне. Блокадник.
Отец – архитектор. Мать – юрист. Пишет с 1956 года. В 1957-м поступил в Ленинградский горный институт. В 1957–1958 гг. служил в стройбате на Севере. В 1958 году восстановился в институте, окончил геологоразведочный факультет в 1962-м. C 1965 года – член Союза писателей. В 1978 году в США опубликован роман «Пушкинский дом». В 1979-м он – один из создателей бесцензурного альманаха «Метрополь». По этой причине до 1986 года не печатали.
Автор множества книг.
Награды: Орден «Знак Почета», орден «За заслуги в искусстве и литературе» (Франция), две Госпремии РФ (1992 и 1997), Пушкинская премия фонда А. Тепфера (Германия), Премия за лучшую иностранную книгу года (Франция) и многие другие.
С 1991 года – президент Российского Пен-клуба. Один из создателей неформального объединения «БаГаЖъ» (Битов, Ахмадулина, Горин, Алешковский, Жванецкий), распавшегося «в силу самобытности».
По примеру древних греков считает, что после семидесяти человек может позволить себе делать все, что хочет.
Четверо детей от разных жен, пятеро внуков от разных детей.
Зодиак
Мы встретились в начале 2009 года – незадолго до 80-летнего юбилея Фазиля Искандера. И конечно, поговорили про юбиляра.
– 1929-й – мощный год, много в нем писателей родилось. Кроме Фазиля это Алешковский, Кундера, Сергей Бочаров (литературовед), Конецкий, Шукшин – которого я лично не знал, но очень люблю как прозаика, и даже Кочетов. Таким же мощным по рождениям был и 1937 год – мой. Там все 12 знаков Зодиака. От Владимира Уфлянда – и кончая Высоцким. В марте в один день родились Распутин с Маканиным. В апреле Белла Ахмадулина. В июне – Юнна Мориц. В августе, по-моему, также и Вампилов. И в конце, в декабре, – Аверинцев. Вот что значит сталинский указ о запрещении абортов летом 1936 года! Вот такая получается история, очень неполиткорректная. Этому закону многие обязаны своим появлением на свет. А так-то заводить ребенка – тем более второго – под страхом ареста многие, может, и не стали бы… Я писал об этом в книге «Начатки астрологии русской литературы». Многие иронизируют над моим увлечением восточным календарем… А зря. Это серьезно! Есть определенные закономерности. Даже в XIX веке люди рождались порциями, есть все знаки Зодиака, зоопарк такой образовывался за 12 лет. Если перечислить писателей Золотого века, сразу видно, что они как яички лежат в корзинке. И Серебряного века это тоже касается. Ахматова – это 1889 год, Пастернак – 90-й, Мандельштам – 91-й, Цветаева – 92-й, Маяковский – 93-й, Георгий Иванов – 94-й, Есенин – 95-й… или я его с кем-то перепутал?
– А вы читали про себя, с позиций Зодиака, – похоже?
– Еще в самиздате ходила книжечка совсем уж для кухарок, простенькая, с гаданиями и всякой ерундой, и про гороскопы там тоже было. Оттуда первая моя информация. Я посмеивался, а потом нашел про себя такое: «Несерьезный Бык, в общем, очень выносливый». Это «в общем» – мне понравилось.
Уроки Армении
– В Армении вас любят и дарят серьезным визитерам богатый цветной альбом. И в альбоме про страну вообще – и перепечатан ваш старый текст в частности.
– Да, есть такое дипломатическое издание. Они у меня украли название, «Уроки Армении» – и так назвали весь альбом. Понятно, за что меня там любят, – за то, что я предал гласности геноцид армян, тогда это была под грифом «Для служебного пользования» тема. А за что здесь?
– Я там, ходя по коньячному заводу, с потрясением думал о том, что вы на этом заводе не были.
– В тот приезд, на неделю, когда собирал материал для книги – на заводе не был, но коньяк-то на столе был. И когда был опубликован мой текст, армяне бурно отреагировали на это. Первый секретарь армянского ЦК – кто тогда был? – вызвал Гранта Матевосяна, это мой друг ближайший армянский, и спросил: «Ты его возил?» Да, говорит, я возил. «Хорошую статью написал твой друг». (Книгу он называл статьей, обкомовское такое понимание жанра.) «Что хочешь за это?» А Грант ему говорит: деньги были бы, попросил бы у вас «Волгу», чтоб вы мне ее продали. Это был тогда верх престижности.
– Тонко он сказал.
– «Но денег нету, и потому вот что я попрошу…» А тогда шло слияние колхозов. И слили грантовский колхоз, откуда он родом, с соседним. Думали, станет лучше, а стало хуже. И Грант просит – разлейте обратно! Первый сразу вызвал какого-то клерка и говорит: «Распорядись». Дал указание. Грант говорит, что вышел окрыленный и подумал про первого – все-таки царь! Но ничего не
