Правительство Японии искренне надеется, что условия выполнения Потсдамской декларации от 26 июля 1945 года, принятой главами правительств США, Великобритании и Китая и позднее подписанной советским правительством, не будут содержать требования, которое нарушает прерогативы Его Величества как Суверенного Правителя.

Японское правительство искренне надеется, что оно найдет в этом вопросе понимание, и горячо желает, чтобы оно было подтверждено в скорейшем времени.

10 августа, 20-й год эпохи Сёва».

Министерские чиновники трудились уже больше суток и были крайне измотаны и потому отправились по домам. Касэ в своей книге «Путешествие на „Миссури“» так описывает свои чувства: «Что это была за ночь! Ночь нескончаемой тревоги и беспокойства… Усталость от прежних бессонных ночей, по-видимому, начала тяжело сказываться на мне. Я до сих пор помню опустевшие улицы Токио… Когда я сел на трамвай, дико завыли сирены воздушной тревоги… Я наблюдал за немногочисленными в вагоне испуганными пассажирами, приподнявшимися в страхе со своих мест. Ведь они не знали, что всего лишь несколько часов назад правительство запросило мира».

Но Касэ не знал, что маятник начал раскачиваться в обратном направлении. Он находился на пути домой, а генерал-лейтенант Ёсидзуми, неутомимый начальник Бюро военных дел, уже предпринимал попытки помешать отправке посланий, в которых принимались условия союзников.

Глава 10. Мелкими шагами по дороге к миру

Большинство народов земли искренне желает мира, и они готовы уничтожить каждого, кто стоит у них на пути к его достижению. Японцы не были исключением.

К середине 1944 года Япония уже была побежденной страной. Командующие флотом осознали, что больше не осталось никакой надежды на победу после сокрушительного поражения на Мидуэе в июне 1942 года. Главнокомандующие армий начали догадываться об этом после потери Гуадалканала в январе 1943-го. Окончательно они убедились в этом после ухода японских войск с Сайпана в середине 1944 года. Конечно, некоторые военачальники полагали, что война должна была закончиться задолго до этого смертельного удара.

Почему же они не попытались закончить войну раньше? Отдельные попытки все же были. Да, были люди в правительстве и вне его и в верхушке армии и флота, которые попытались вывести Японию на дорогу к миру. Но у них не было организации, они были не во власти или были просто запуганы. Существовало много причин их неэффективности.

Каирская декларация союзных держав, принятая в декабре 1943 года, была одной из причин; это был камень преткновения. Тогда Чан Кайши, Черчилль и Рузвельт наметили цели войны с Японией. Страна должна была вернуться в границы своих основных островов, к своей исконной территории, существовавшей до того, как она начала проводить завоевательную политику в 1894 году; и «три союзные державы… продолжат вести важные и длительные операции, что необходимо для достижения безоговорочной капитуляции Японии».

Правители Японии понимали, что союзники потребуют обязательного возвращения всех захваченных ею земель. Это мог быть вопрос возможной «торговли», когда возникнет необходимость вести мирные переговоры. Но условие безоговорочной капитуляции не подлежало никакому обсуждению. Это было равносильно полному поражению.

Никто не принуждает к безоговорочной капитуляции всю нацию. В отличие от армии. Но требование капитуляции всех и вся без всяких условий, несомненно, означает, что завоеватели могут распорядиться судьбой проигравших войну по своему собственному усмотрению. Они вполне могут даже покончить с существованием побежденной страны! Ни один уважающий себя японец не мог поступить иначе, как только отвергнуть подобное развитие событий. Даже премьер Тодзё после череды поражений, начиная с Гуадалканала, оправдывал диктаторские методы правления. «У нас нет иного выбора, кроме как продолжать сражаться, если они требуют безоговорочной капитуляции», — заявил он. Любые обсуждения условий заключения мира считались подрывными действиями.

Железная хватка Тодзё, которую испытывала вся Япония, включала в себя полную цензуру информационных материалов и текста школьных учебников. Так что только совсем малая часть японцев имела представление о том, что в действительности происходит в стране и мире. Кроме того, Тодзё взрастил военную полицию, кэмпэйтай, которая действовала безжалостно в отношении всех недовольных и сомневающихся. Он усилил контроль полиции над гражданами, дал ей повышенные полномочия, и она решительно расправлялась с известными либералами и «миротворцами». Народ Японии в массе своей верил в победу в войне. В стране не существовало общественного мнения в поддержку установления мира. Так продолжалось до начала активных бомбардировок.

Политических лидеров заставили замолчать еще раньше. Возможно, вследствие репрессивных мероприятий полиции, а также раскола оппонентов власти на небольшие, не имевшие достаточно сил группы все лояльные правительству критики были вынуждены замолчать, иначе они попадали в разряд подрывных элементов. Самым печальным фактом было то, что несогласных было очень мало. И любой из них, который подвергал сомнению государственную политику, мог получить приглашение явиться в полицию.

Отсутствовал объединяющий всех лозунг. Даже император, находившийся под влиянием своих ближайших советников, не мог поступать по своей воле. Он был превращен в жертву военными, как и его подданные. Наглядным примером того, как его дурачил и использовал в своих целях «лояльный» ему генералитет, служат императорские указы, опубликованные от его имени, в которых прославлялись фиктивные победы над врагом на Соломоновых островах и островах Гилберта.

Хирохито не мог издать приказ «сложить оружие». У него не было на это власти. Император мог вполне повторить жалобу кайзера Вильгельма, слова, сказанные лет на двадцать раньше: «Если люди в Германии верят в то, что я Верховный главнокомандующий, то они сильно ошибаются. Генеральный штаб ничего не сообщает мне и никогда не просит моего совета».

Не существовало верного средства добиться мира для Японии в ее теперешнем серьезном положении. И отсутствовали умные люди, способные выдвинуть предложения, которые помогли бы стране. Поиски добиться мира напоминали стремление решить химическую формулу, в которой каждый составляющий ее элемент вначале следовало определить, а затем или оставить его на своем месте, или удалить. Это было очень сложно сделать. Этого нужно было добиться, не нарушая всеобщего равновесия и не рискуя обрушить всю конструкцию.

Особо важным ее элементом, но уже далеко не полезным, был генерал Хидэки Тодзё. Тодзё был премьер-министром Японии с 1941 до середины 1944 года и одновременно военным министром (таким образом, он мог управлять военной машиной) и министром внутренних дел (таким образом, он мог контролировать гражданскую полицию страны). Время от времени он занимал одновременно должности министра иностранных дел, образования, торговли. Даже создал министерство вооружений и боеприпасов (сам встав во главе его) в целях ускоренной мобилизации промышленности, поставленной под его полный контроль. Когда он стал начальником штаба армии в дополнение к его другим постам в феврале