Шрифт:
Закладка:
Сверху полился смех Беа, как будто она вылила ведро воды на головы своих сестер. Девочка поднялась еще выше и, когда заговорила вновь, они уже слышали ее с трудом. До них доносились только отдельные ее слова, которые нельзя было сложить в понятные предложения.
Хотя ей и нравилось дразнить своих сестер, Беа всегда с нетерпением ждала встреч с ними. Каждое утро и каждый день она считала скучные часы и никогда не отказывалась лечь спать. Иногда даже засыпала до семи вечера, чтобы поскорее попасть в Навечье. Беа любила Навечье не только потому, что там она встречала сестер, но и потому, что здесь она чувствовала своего отца яснее, чем в других местах. Только здесь она не скучала по нему, потому что его след ощущался в каждом падающем листе, в каждой капле дождя, в каждом порыве ветра. Иногда Беа чувствовала, как он наблюдает за ней. Иногда она что-то шептала ему, а он что-то шептал ей.
Иногда Бьюти, чувствуя себя виноватой, жалела о том, что у нее есть сестры, что она не единственная его дочь, и любовь ее отсутствующего отца не принадлежит ей одной.
Лео
– Оставь его в покое!
– Да ну? И что же ты можешь мне сделать, Пенри-Джонс?
Вместо ответа Лео подошел к капитану команды по регби, который прижимал Кристофера к воротам школы, и с силой пнул его в голень.
– Ах ты, маленький говнюк! – заорал Генри Сайкс, отпустив Криса и схватившись за свою ногу. – Да я тебя убью! Ты труп, долбаный труп!
Лео схватил друга за руку и поднял с земли, слушая грязные ругательства Сайкса.
– Ты ненормальный, Сайкс, – сказал Кристофер, потирая шею. – Я слыхал, что как-то раз ты откусил голову крысе.
Лео, улыбаясь, вновь подошел к Генри. Он обнаружил, что нисколько не боится его, и это чувство, это полное отсутствие страха, возбуждало его. Мальчику было плевать, что будет потом, совершенно все равно. В нем трепетала радость от собственного бесстрашия, и, когда он дошел до задиры, его глаза были широко раскрыты.
– Никогда. Больше. Не. Дотрагивайся. До. Моего. Друга, – с расстановкой сказал он. – Усек?
За его спиной Крис захлопал в ладоши.
– Тебе каюк, Сайкс!
Генри молчал. Двое мальчиков, стоящих по бокам от него, прижались к воротам. Лео ждал и тут вдруг понял еще кое-что. Он не только не боялся, что Сайкс сделает ему больно, но даже хотел, чтобы тот ударил его, потому что тогда он сможет дать сдачи, сможет прижать его к воротам и избить до крови.
Но тот лишь кивнул, пробормотал что-то, глядя на своих приспешников, и все трое удалились, поджав хвосты. Глядя им вслед, Лео почувствовал, как возбуждение и радость, которые принесла ему перспектива насилия, уступают место разочарованию.
8.34 пополуночи – Скарлет
– Ну, так что ты будешь делать? – спрашивает Уолт. Он вернулся после шестидневного отсутствия, ожидал прибытия датчика уровня для сломавшейся посудомоечной машины, и все эти дни недовольной Скарлет приходилось мыть посуду вручную. В кои-то веки она радуется, что в последнее время в кафе было мало народу.
– Понятия не имею.
Они сидят за кухонным столом, поедая булочки с корицей и попивая кофе. За их спинами стоит выкованный девушкой крестоцвет, и ей кажется, что он светится, будто все еще раскален, и она даже может чувствовать его тепло.
– Я не продам кафе, и уж точно не ему.
– Знаешь… – Уолт проглатывает последний кусок булочки. – Помимо того, что я классно управляюсь с гаечным ключом, я еще подрабатываю наемным убийцей. Не хочу быть нескромным, но в некоторых кругах я весьма известен своим мастерством.
Скарлет не может сдержать улыбки.
– Да ну?
Мужчина кивает.
– Но тебе придется поверить мне на слово. Мои клиенты не из тех, кто дает рекомендации.
– Еще бы.
– По счастливому стечению обстоятельств я специализируюсь на устранении капиталистических свиней.
– Это очень кстати. – Скарлет отпивает глоток кофе. – А ты только убиваешь или еще и увечишь?
Уолт задумывается.
– Простое убийство без дополнительных опций будет стоить тебе пять тысяч фунтов, однако за пытки и расчлененку я беру дополнительную плату. Обслуживание по высшему разряду, включающее в себя вырывание глаз и ногтей твоего врага и удушение его собственными кишками, обойдется тебе в десять кусков.
– Ты согласен на кредитование?
– Нет, боюсь, мне подойдет только нал, – отвечает он. – Как ты легко можешь догадаться, налоговая служба не одобряет моего рода занятий.
Скарлет ставит чашку на стол.
– Наверное, они с еще большим неодобрением отнесутся к твоему уклонению от налогов.
– Верно. Я могу рассчитывать, что ты будешь держать язык за зубами?
– Ну, я предпочитаю, чтобы мои кишки оставались у меня внутри, так что думаю, да, можешь, – отвечает Скарлет и, пододвинувшись ближе, благодарно толкает Уолта локтем в бок. – Спасибо тебе.
– За что?
– За то, что дал мне возможность на несколько минут забыть обо всем, – говорит она, имея в виду дряхлеющих бабушек, финансовые затруднения и сгорающих мотыльков.
8.11 пополудни – Лиана
Лиана смотрит на потолок, пытаясь не думать о том, что заставляет ее чувствовать себя несчастной: о надвигающейся нищете, о тщетных поисках работы. Вместо этого она думает о Кумико, о Мазмо, о «Слейде»… что никак не лучше. Девушка вздыхает, и глаза ее наполняются слезами. Она смаргивает их, и одна из них течет по ее щеке.
Лиана садится на кровати. Ей нужно какое-то утешение. Какие же варианты у нее есть? Во-первых, ее возлюбленная, но в своих отношениях с Кумико она и так ходит по тонкому льду, и ей совсем не хочется, чтобы он треснул. Во-вторых, ее тетя. Правда, когда речь идет о физических нежностях (разумеется, не связанных с амурными отношениями), Нья подобна акуле. Она старается, но ей это не дано. В-третьих, холодильник. Сейчас Лиана чувствует себя так, что готова подмести в нем все подчистую. Остается четвертый вариант – ее мать. К сожалению, Изиса Чивеше была довольно паршивым источником утешения при жизни и остается таковым и после смерти. Перебрав все варианты, Лиана опускает руку под кровать, чтобы достать из-под нее ларец. В нем хранятся двенадцать предметов, включая экземпляр «Детей воды»[39], который мама читала ей в качестве поощрения, когда они не продирались сквозь произведения Диккенса, и ее карты Таро.
Лиана тасует карты, пока паника не начинает утихать. Она выбирает четыре из них и кладет их на белое белье красочными картинками вверх. Паж Жезлов – мальчик, гордо стоящий, держа белое перо. Новые перспективы, отсутствие страха перед вызовами и перед риском. Пятерка Пентаклей – две девушки, съежившиеся вместе на снегу, три птицы, наблюдающие за ними, и монеты, разбросанные у их ног. Отчаяние, утрата, невзгоды, бедность, выживание. Луна – багряный волк, воющий, изогнув спину и глядя на небеса. Вещие сны, иллюзии, подсознание. Король Жезлов сидит на троне рядом со змеей и оглядывает свое королевство. Самоутверждение, умение вести за собой, уверенность в себе.
