– Найти достойную прислугу не так легко, – кисло улыбнулась в ответ. Так вот откуда растут ноги у сплетни.

– Да, вы, безусловно, правы, – продолжала княгиня, – особенно когда в дом попадают чужие люди. Представляете, говорят, случается и такое, – Татьяна прикрылась слегка веером, и улыбка сошла с лица, как первый снег, – особенно прыткими бывают молодые вдовы.

– Прискорбный случай, – я улыбнулась ещё шире, – только мне говорили люди, умудрённые опытом, подобное случается либо у плохих слуг, либо у нерадивых хозяев.

Татьяна задохнулась от моей отповеди и развернувшись, ушла, забыв попрощаться. А чего она ждала? Что буду стоять и жалко блеять в ответ? Знаю, я не первая любовница Григория и далеко не последняя. Только совесть меня не тревожит. Об адюльтерах княгини ходили интересные слухи, узнала о них от той же дворни, которой так восхищалась Соколинская. Супругов такая жизнь устраивала. Он изменял ей, она ему. Изредка встречались в городском доме обсудить насущные проблемы. Не более того. Так что же сейчас Татьяна взъелась? Кто-то скажет, быть любовницей низко, только без князя я бы не выжила в этом мире. И мне нужно было его человеческое тепло, забота и ласка. Впервые узнала, что значит быть любимой. Понимала, что счастье мимолётно. Но была благодарна каждому моменту, что мы провели вместе. Жаль, что Григорий заподозрил нас с цесаревичем в связи. Однако его тараканы, будут его проблемой. А месть? Получилось низенько и подленько. Недостойно князя. Но я не останусь в долгу.

Танцы и яркая суматоха утомила, хотелось тишины и покоя. Барон надоел со своими разговорами и ужимками, право, как неумелая кокетка. Извинившись, я ушла из зала подышать свежим воздухом. За спиной грохотала музыка, но здесь было спокойней. Облокотившись о балюстраду, почувствовала холод камня, по телу пробежал лёгкий озноб. Мысли и эмоции успокоились. Озябнув уже было решила вернуться. За локоть кто-то схватил, но сил удивляться не было. Спокойно обернулась к нахалу, готовясь дать отпор магией. Григорий стоял спокойно, и только глаза выдавали бушевавшую в нём бурю.

– Где же твой новый избранник, Сашенька?

– Ты имеешь в виду барона? Позволь напомнить, сам мне его навязал.

– Не прикидывайся, ты знаешь о ком я!

– Нет, – мотнула головой, – даже не догадываюсь, а читать твои мысли не умею.

Князь несколько секунд буравил меня глазами. Но извиняться за то, чего не было, я не собиралась и объясняться тоже.

– Ваше Сиятельство, – тон моего голоса стал настолько холоден, что у меня самой свело зубы, – вы прибыли сюда с женой, неучтиво оставлять свою даму в одиночестве.

Григорий отпустил руку и отступил.

– А теперь запомни, князюшка, – подошла к нему вплотную, глядя в глаза, – я была тебе безмерно благодарна за спасение не только моей жизни, но и чести. Ты же из-за своих фантазий готов смешать с грязью не только меня, но и всё то хорошее, что было между нами. Надеюсь, впредь ты найдёшь в себе силы поступать как мужчина, а не похотливый и мстительный самец.

Соколинский несколько минут не отводил взора от моих глаз, и выражение его лица менялось со скоростью калейдоскопа. На смену злорадству пришло смятение, а потом проблески сожаления. Не стала ждать его ответа и, развернувшись, поспешила в зал, к своему барону.

Свет ослепил, и несколько секунд стояла, привыкая к его сиянию. Вернувшись к уже облюбованной софе, застала Гуннара в том же положении, развалившегося в кресле.

– О, мадам, – он отсалютовал мне бокалом с шампанским. Глаза его были осоловевшие от выпитого, физиономия раскраснелась и пошла пятнами. Меня невольно передёрнуло от этой картины. Впрочем, толстяк не смог продолжить беседу, забыв, о чём хотел сказать. Потом и вовсе сбился на датский, который я не понимала. Прикрылась веером, чтобы никто не заметил презрения на моём лице, и оглядела зал. Понятия не имею, когда можно отделаться от этой навязанной компании. Отыскала глазами Марию, та кружилась в котильоне со своим кавалером. На лице её была улыбка, но я видела, как морщится иногда носик хорошенькой княжны. Ой, спасибо, Теодора. Принцесса также сидела на своём месте, а вот цесаревича видно не было. И мне стало совсем скучно и грустно. Хотелось вернуться в сад, в тот день, когда мы просто болтали и гуляли по тропинкам. Сашенька, а не влюбилась ли ты? К Григорию я испытывала нежность и благодарность не более, а вот с сильными чувствами до сих пор была не знакома. Ох, только не принц. Где он, а где я? Даже если Его Высочество обратит внимание на мою персону, светит мне лишь роль любовницы. Не хочу. Только не с ним. А мысли упорно возвращались к цесаревичу.

– Александра Николаевна…

Что это? Очнулась от несбыточных мечтаний. Мне почудился голос принца?

– Александра Николаевна, только не оборачивайтесь…

Точно, его. Я встрепенулась, вся обратившись в слух.

– Прошу вас уделить мне несколько минут. Но не здесь. Найдите предлог, чтобы покинуть барона. Выйдете на улицу.

Легонько кивнула, прикрывшись веером, и повернулась к залу. Краем глаза заметила, как цесаревич вышел из-за колонны, мелькнул в толпе и скрылся из вида.

– Сегодня так душно, – обратилась к барону, – у меня кружится голова. Позволите оставить вас ненадолго?

– Конечно, мадам. Мне и самому что-то не по себе, – промямлил разомлевший Гуннар.

Я осторожно, скрываясь за толпой, обошла зал по периметру, добираясь до заветного выхода. Проскользнула к двери и, выйдя на свежий воздух, поспешила туда, где освещение было не столь ярким. Сомневаюсь, что принц будет ждать меня под фонарями. Впрочем, светили те не чуть приглушённо.

Едва ночь накинула на меня своё покрывало, из темноты выступил знакомый силуэт:

– Александра Николаевна, – голос цесаревича изменился, в нём появились глубокие бархатные нотки, – вы пришли.

Замерла, не зная, что сказать. Мой визави приблизился, дыхание принца было сумбурным.

– Мне не следовало… Я хотел…

– Ваше Императорское Высочество…

– Нет, стойте, – взмахнул он рукой, – стойте. С того времени, что впервые увидел вас. Не могу забыть ваши глаза, голос, смех. И ваши шутки на грани с дерзостью. Может, потому, что вы увидели во мне просто человека, а не продолжение трона.

– Ваше Высочество…

– Александра Николаевна… Сашенька… Позвольте вас так называть. Могу ли я рассчитывать на ваше внимание. Не как наследник престола, а как мужчина.

– Павел Михайлович, я простая девушка, и мне не позволено даже мечтать о таком, как вы. Моя история жизни не всегда безупречна… Позвольте быть откровенной. Стать вашей любовницей не хочу.

– Я