Барбара умела оставаться невидимой, сливаясь с толпой. Умела хитро врать незнакомцам и выдумывать небылицы, когда на неё всё-таки обращали внимание. А вот вести беседу с молодым человеком фрау Вернер её не учила. Четырнадцатилетняя Барбара могла подолгу болтать с Рудольфом, спорить, смеяться, и тогда это получалось как бы само собой. Сейчас прежняя лёгкость куда-то делась.

– Да, катались. Прятались от демонов. Всё как и прежде.

Сидя напротив Рудольфа в комнате для допросов, Барбара и то меньше нервничала. Вилка в её руках начала дрожать, и она поспешно положила её на тарелку, вместе с надкушенной котлетой.

– Эти демоны, – протянул Рудольф, – получается, они настоящие? Я хочу понять, что это такое. И как этому противостоять.

В этих вопросах Барбара более-менее разбиралась. Почувствовав себя немного увереннее, она заговорила:

– Ад настоящий, демоны настоящие. Мама с детства рассказывала мне о них и учила защищаться. Сначала я верила её историям… потом начала сомневаться.

– А теперь?

– Теперь мне не надо верить. Я знаю.

– Надо понять, почему они тебя преследуют, – сказал Рудольф.

Барбара порадовалась, что он так быстро сумел встроить потустороннее в свою картину мира. Если бы Рудольф упорствовал, отрицая очевидное, для них обоих это бы закончилось плачевно.

– Демонов посылает мой отец, – сказала Барбара. – Он чернокнижник, способный призывать существ из ада.

– Насколько я помню, имя и адрес отца тебе неизвестны, – сказал Рудольф. Сейчас он вёл себя как следователь, делающий свою привычную работу. И неважно, что подозреваемый – злой колдун.

– Неизвестны.

– А хоть какие-то подробности? Наверняка твоя мать что-то упоминала.

– Его фамилия – Вернер. Мама сбежала от него, когда поняла, с кем имеет дело. Они не оформляли развод. Я думаю, он живёт в Германии.

– А что именно ему от тебя нужно?

– Понятия не имею, – фыркнула Барбара. – Мама называла множество странных версий. Чаще всего, что отец хочет сделать из меня злую ведьму. Я думаю, она сама толком не знала.

Они говорили о колдовстве и демонах, но это были привычные разговоры. Барбара успокоилась достаточно, чтобы снова приняться за котлету.

– Если исключить магию, дело до безобразия обыденное, – сказал Рудольф. – Женщин довольно часто преследуют бывшие мужья, желающие отомстить или забрать у них ребёнка. Мы постоянно имеем дело с чем-то подобным… А что насчёт того карлика? Он какой-то особенный? Почему все эти годы демоны не могли до вас добраться, а теперь вдруг сумели?

– Мне кажется, это я виновата, – помрачнела Барбара. – Прошлым утром мама сказала, что нам снова надо сниматься с места. Я решила, это потому, что она не хочет видеть меня официанткой.

– А она разве хотела?

– Конечно нет! Но в тот момент я думала, что дело только в этом. Понимаешь, я уже некоторое время собирала деньги, чтобы уехать от мамы, начать жить самостоятельно и… – Барбара чуть не сказала «и разыскать тебя», но вовремя осеклась. Сейчас было не место и не время для подобных признаний. Вздохнув, она продолжила: – И вот, я говорю ей, что теперь буду жить отдельно. А она тут же заявляет, что демоны снова напали на наш след и надо срочно куда-то ехать! Я разозлилась, хлопнула дверью и весь день гуляла по городу. Мы никуда не поехали. Мама ждала меня, и, когда я вернулась, время оказалось упущено.

– Ты ни в чём не виновата, – сказал Рудольф. – Мать не показывала тебе демонов, ты всё должна была принимать на веру. Если бы я не увидел того акробата собственными глазами, тоже не поверил бы.

Когда в тишине кухни, нарушаемой лишь урчанием холодильника, прозвучала фраза «мать не показывала тебе демонов», волоски на руках Барбары приподнялись, как если бы под её стулом включился генератор статического электричества. В сознании шевельнулся неясный образ, на котором она не желала концентрироваться. Казалось, где-то в глубинах разума приоткрылась ржавая, заросшая паутиной дверь с табличкой «Не открывать!» и, возможно, нарисованным черепом. Прежде чем она распахнулась достаточно широко, Барбара изо всех сил навалилась на воображаемую створку. Рудольф видел перед собой девушку, которая сидела, нахмурившись и поджав губы. Он не мог знать, что в этот момент она совершает титаническое волевое усилие, пытаясь запереть нежелательные воспоминания, но, видимо, всё же что-то почувствовал.

– Барбара?

Она слегка вздрогнула, как будто звук собственного имени вырвал её из глубоких размышлений.

– Да?

– Я сказал, что ты ни в чём не виновата. Ситуация, в которую поставила тебя мать, должна была закончиться чем-то подобным. Не сейчас, так позже.

– А я думаю, что виновата, – буркнула Барбара.

Рудольф отставил кружку, слегка подался вперёд и произнёс:

– Ребёнком ты безоговорочно верила матери. Когда мы только познакомились, продолжала верить. Но сейчас ты взрослая девушка, а с возрастом люди, как правило, перестают верить в сказки. Подвергать что-то сомнению – это нормально.

Барбара удивлённо моргнула. Рудольф оказался первым, кто в лицо назвал её взрослой девушкой. Фрау Вернер относилась к ней как к ребёнку, и, сказать по правде, Барбара никогда не ощущала себя взрослой и самостоятельной. Принимая решение уйти от матери, она испытывала настоящий ужас. Ведь это значило, что рядом уже не будет человека, который решит, что для неё лучше. «Я инфантильная, – говорила себе Барбара. – С этим надо что-то делать». Даже сейчас она ощущала себя маленькой девочкой, сидящей напротив отца. И глубоко внутри отчаянно хотела, чтобы Рудольф сказал, что ей делать, что думать, чего бояться, а на что не обращать внимания.

– Хорошо, – послушно сказала Барбара. – Я не буду себя винить.

– Вот и правильно. Тем более делу этим не поможешь. – Рудольф взял кружку, залпом допил кофе и поднялся из-за стола. – А теперь мне надо идти.

– Куда?! – испугалась Барбара. – Зачем?!

– Я следователь. Вот и буду расследовать это дело. У меня есть надёжные друзья в полиции, они помогут отыскать нужную информацию.

– А если твои друзья тебя сдадут?

– Тогда я не вернусь, и тебе придётся справляться самой, – сказал Рудольф. При этом вид у него был серьёзный, если не сказать мрачный.

Это оказалось уже чересчур. Барбара кинулась к Рудольфу и обняла его, прижав лицо к груди.

– Не говори так, пожалуйста, – пробормотала она, касаясь губами футболки. – У меня больше никого нет, и я без тебя пропаду.

Рудольф обнял Барбару, запустив одну руку в её светлые, ещё слегка влажные после душа волосы, и это, пожалуй, было лучшее, что произошло с ней за последние сутки. А может, и за последние четыре года… Некоторое время они просто стояли посреди небольшой полутёмной кухни, и с подоконника за ними наблюдала желтоглазая