Видимо, мой взгляд оказался настолько красноречив, что даже слов не потребовалось. Он дёрнул рукой одновременно со мной, перехватив лезвие появившегося в моей правой руке клинка и остановив его в считаных сантиметрах от своей шеи.

— Я уже спрашивал у Князя, воскреснешь ли ты, если я тебе башку снёсу, — очень медленно проговорил я, продолжая давить на рукоять. — Он не в курсе, но я попробовать не прочь.

По сжимающей лезвие ладони потек тонкий кровавый ручеёк. Я уже знал, что это лезвие могло разрезать всё что угодно, так что сильно удивился, когда его пальцы остались на месте.

— О! — воскликнул он. — Вот это мне нравится! Взгляд человека, готового убивать. А мне всего-то стоило сестру твою упомянуть. Теперь понятно, чего сынок Волкова без башки своей дурной остался. Кстати, ты его этим шампуром завалил?

Из его ладони пошёл едва заметный дымок. В том месте, где он его сжимал, лезвие начало постепенно раскаляться.

— Только тронь её, и я жизнь положу, чтобы ты сдох, — с абсолютной серьёзностью проговорил я. — А я очень целеустремлённый человек.

В его глазах скользнуло что-то похожее на уважение.

— Молодец, парень. Нет, серьёзно. Я на твоём месте поступил бы так же. Ну если, конечно, у меня была бы такая красотка в сёстрах. Так что намёк понял. А теперь, будь добр, убери этот ковыряльник от моего лица. Мне коробку переключить надо.

Выждав ещё пару секунд, позволил клинку исчезнуть, освободив его руку. Браницкий тут же переключил передачу и сбросил скорость.

Безумие. Всё это время он ехал, глядя на меня и даже не обращая внимания на дорогу.

— Итак, раз страх у нас только всё испортит, значит, остаются деньги. Один час твоей работы…

— Зачем?

— Потому что я хочу увидеть тебя в деле, — хмыкнул он. — Мне очень интересно, как ты выкрутишься в этой ситуации. После своего маленького эксперимента с тем клубом я сначала подумал, что ты, как и твой папаша, можешь читать мысли, но…

Он рассмеялся.

— Нет, ну ты же видел этих идиотов в том зале? Там от мозгов одно название. Всё унюхано в ноль. Нет. Тут что-то другое. Плюс твоя реакция оказалась сильнее. Скорее всего… эмоции! Я угадал?

Браницкий посмотрел на меня и удовлетворенно кивнул.

— Да. Угадал. Видимо, ты ещё на начальном уровне, но всё равно перспективен. Поэтому сегодня поможешь мне кое-что купить.

— Купить?

— Ага. Видишь ли, я тут заинтересовался искусством, а владелец галереи порой бывает не очень сговорчив. То есть в лицо-то он улыбается так, что того и гляди лицо треснет. А вот за глаза… Ещё и цену заламывает.

Браницкий оскалился.

— И вот тут-то ты мне и поможешь.

Машина свернула по улице и остановилась напротив роскошного здания.

— Пошли. Нас ждёт работа.

— Погоди, — торопливо спросил я, выбираясь следом за ним из машины. — Кто-то что-то отказывается продавать? Тебе?

— Эй, репутацию не особо умного мецената, любящего сорить деньгами во благо людей, надо поддерживать, — смеясь выдал Браницкий. — И, чтобы прояснить ситуацию, давай так. Если сделаешь так, чтобы я заплатил за то, что мне нужно, меньше, чем они хотят, то разницу получишь в качестве оплаты. А если нет, то…

Он задумался и посмотрел на задние.

— Ну я даже не знаю. Может, на следующий день ужасный пожар спалит эту галерею и всех, кто в ней работает. Кто знает, парень, кто знает.

Господи, какой же бред…

Я глубоко вздохнул и посмотрел на себя. Двадцатилетний парень в спортивном костюме. Ага. Адвокат. Конечно…

— Ну? Ты идёшь? — позвал меня Браницкий, поднимаясь по лестнице ко входу.

А что мне ещё оставалось.

Направился следом за графом, что ждал меня на ступенях, по-пижонски засунув руки в карманы брюк. Мы прошли ко входу и зашли внутрь, оказавшись в просторном, увешанном картинами зале.

Стоило дверям закрыться за нашими спинами, как я услышал перестук каблуков по полу.

— Ох, ваше сиятельство! — воскликнула женщина, спеша к нам через зал. — Рада вас видеть!

— М-м-м, Евгения! — Граф тут же расплылся в галантной улыбке. — Это чувство взаимно. Позволь сказать, что сегодня ты выглядишь просто обворожительно.

— Ох, да будет вам, — улыбнулась женщина и замахала рукой, стараясь показать, мол, такая ерунда, право слово. Да только румянец на щеках и эмоции выдавали скрытое внутри довольство от комплимента. — Вы к нам сегодня за чем-то конкретным или хотите просто посмотреть новинки?

— Думаю, сегодня позволю себе взглянуть на работы молодых талантов, — вежливо произнёс граф. — Слышал, что у вас тут несколько новых работ появилось?

— Ох, да. Их доставили…

В общем доставили недавно. Художник молодец. Работы полны чувств, эмоций и глубины. Всё прочее, прочее, прочее. Я вот шёл позади них и смотрел, как они по-дружески воркуют. Алё! Тётя! Он мне пару минут назад угрожал спалить это место! Чего ты с ним трёшься⁈

Видимо, я слишком громко думал, так как Браницкий будто услышал меня и тут же повернулся.

— Кстати, о молодых дарованиях. Жень, познакомься. Александр Рахманов, — представил он меня.

— О, очень приятно! — тут же защебетала она, да только внутри ничего кроме брезгливости от вида моего спортивного костюма и кроссов не было. — Вы тоже художник?

— Хуже, Женечка! — заговорщицки зашептал ей Браницкий. — Он адвокат!

— О! Даже так?

Кажется, её взгляд стал ещё более брезглив, хотя, казалось бы, куда уж дальше. В нём ещё что-то вроде отвращения появилось. А вот это уже странно. Я заметил короткий взгляд, который она кинула в сторону Браницкого. Не страх или опаска. Нет. Скорее, что-то вроде недовольства.

Любопытно.

— Да, — продолжил ломать он комедию. — Молодой, неопытный ещё. Но я решил помочь ему немного с практикой…

О! А вот тут у неё от сердца отлегло. Стоило сказать про мою неопытность, как женщина моментально вернула себе утраченное состояние духа. И, разумеется, после на меня уже внимания не обращала.

— Ваше сиятельство, пойдёмте, я провожу вас. Уверена, что Григорий Степанович будет рад показать вам новые работы.

Мы пересекли наполненный картинами зал. Я никогда большим любителем живописи не был, но… блин, что это вообще за дурная мазня? Если в самом начале, у входа, висели действительно