— Твоими молитвами, — язвительно скривился лежащий на больничной койке мужчина.

— Ладно, ребятки. Не буду вам мешать. — Граф протянул мне пакет. — Точно не хочешь? М-м-м? Хочешь, не хочешь… ну как хочешь. Бывай, Князь. Потом ещё пообщаемся.

Не переставая ухмыляться, Браницкий вышел из палаты.

— Какого хрена? — спросил я, когда за ним закрылась дверь.

— Александр…

— Как он вообще сюда попал? Хотя нет. — Я покачал головой. — Почему этот урод до сих пор жив⁈

— Что? — не понял Князь.

— То, что слышал. Я ему выстрелил в грудь! Там дыра была такая, что я в неё кулак бы просунул!

Ну ладно, может, и не просунул бы. Но она всё равно была немаленькая. Калибр-то у револьвера серьёзный.

Услышав мои слова, Князь лишь фыркнул и откинулся головой на подушку.

— Чтобы прикончить его, этого слишком мало. Тут, скорее всего, надо сразу башку отрубить. Да и то…

— Что? Тоже не сработает? — Я уже даже не знал, плакать мне или смеяться.

— Никто пока не проверял, — отозвался он. — Это всё его Реликвия.

— Как какой-то магический дар может…

— Очень даже может, — отрезал Князь. — Ты же видел силу Волкова?

— Ну? Погоди, ты имеешь в виду… такие тощие, тёмные и высокие. Будто из дымки состоят и очень зубастые?

— Значит, видел их, да? — усмехнулся Князь. — Александр, сила не берётся из ничего. Для неё нужен источник. Стихийный, жизненная сила, как в случае с целителями или же в определенных случаях тот, кто эту силу согласится дать.

— В каком смысле?

Я обошёл палату и присел на кресло рядом с кроватью.

— В прямом. Иногда источником силы выступает не голая стихия, а другое существо или существа. В случае с Волковыми это были те теневые твари. Договор, который люди заключили с альфами две тысячи лет назад, связал часть из нас с ними. Они дают человеку силу взамен на… ну тут уж от конкретного случая зависит.

— То есть Браницкий…

— Да. — Князь кивнул и поморщился от боли. — Его род всегда имел связь с одной тварью. Огонь и возрождение. Думаю, что ты и сам догадаешься.

— Феникс? — несколько неуверенно спросил я, и Князь снова кивнул. — Ты серьёзно?

— Верно. И да. Я абсолютно серьёзен. Не знаю, по какой причине у него пробудилась эта сила, но его связь оказалась сильнее, чем у кого бы то ни было в истории его рода. Он может не просто управлять пламенем. Оно для него как воздух. Буквально продолжение его воли. И его нельзя просто так убить. Если не ошибаюсь, то дыра в груди от пули — это самое смешное, через что ему пришлось пройти за последние двадцать лет. Думаешь, что ты первый, кто смог добраться до Браницкого? Мне порой кажется, что больше половины успешных покушений на него стали такими успешными только потому, что он сам позволил им случиться.

— Да кто в здравом уме будет позволять убивать себя… хотя забудь. Можешь не отвечать. Что я, забыл, что ли, о ком мы говорим?

— Вижу, что ты и сам уже понял, — усмехнулся Князь. — Безумным графом его не просто так за глаза называют.

Я пару минут посидел в раздумьях.

— Ладно. Чёрт с ним. Я сюда не за этим пришёл. Мне нужны ответы…

— Они зависят от вопросов, Александр.

— Опять твои идиотские игры…

— Только благодаря им я всё ещё жив…

— Ты жив, потому, что мы с Марией вытащили твою задницу, а не…

Я вдруг замолчал, ощутив идущий от него поток эмоций.

— В чём дело? — насторожился я.

— Ни в чём, — моментально отозвался он, но я не поверил.

— Так, вот давай ты будешь эту сказочку кому-нибудь другому рассказывать, а?

— Александр, я не просил меня спасать, — отрезал он. — То, что вы пришли туда, — это была глупейшая вещь из возможных. Но даже это было не так тупо, как принести туда эту флешку!

— Мы тебя вытащили, — произнес я. — Или забыл уже?

К моему удивлению, Князь расхохотался, но почти сразу же закашлялся, схватившись рукой за рёбра.

— Да вы это сделали только потому, что он позволил нам уйти. Неужели ты думаешь, что причина в чём-то другом? Очнись, Александр. Если бы он захотел, то мы даже до лифта не дошли бы.

Ну, это еще вопрос. В тот момент, когда вся эта кодла направила на нас оружие, я уже готов был приказать им всем пристрелить Браницкого. Теперь понятно, что, скорее всего, это не сработало бы. Но кто знает? Вдруг всё же существует критическая доза свинца для его организма?

— И всё равно, ты не имеешь права винить Марию…

— Да не виню я её! — рявкнул он в ответ. — Она сделала то, чего не должна была делать. И в этом виноват я! И только я! Я допустил, чтобы она стала слишком близка. Чтобы появились эти поганые эмоции. Чтобы она…

Он говорил и говорил. Слова срывались с его губ, становясь всё более резкими и злыми. Не на Марию. Я хорошо это чувствовал. Он винил в этом себя одного.

— Она должна была забрать то, что я ей сказал, и уехать из города. Всё. Точка, — наконец выдохнул он с таким видом, будто выплеснутые эмоции оставили его без сил. — Не лезть на рожон и спасать меня. Просто уехать! Такой был приказ! А вместо этого она глупо рискнула не только информацией, но собственной жизнью! Поставила себя под удар!

Я вот сидел, слушал его. И думал. С одной стороны, конечно, хотелось просто встать и дать ему по морде. Наорать на него за тупость. Мы ради него жизнью рисковали, а я теперь сижу и выслушиваю всё это.

Наверное, не будь у меня своего дара, знай я его чуть хуже и не умей разбираться в людях, так бы и сделал. Но — истерики это не мой конёк.

Тем более, что я знал правду.

Винил он не меня или Марию. Нет. Винил он в первую очередь себя самого. За то, что поставил её в такое положение. За то, что Мария рискнула жизнью. Из-за него. Мысленно поставил