Шрифт:
Закладка:
Так что весьма забавно, что он упомянул именно его.
— Конечно, я это и имел в виду, — зло произнёс владелец галереи. — Мы никогда не позволяем себе обманывать своих клиентов.
— Тогда, может быть, вы продолжите эту славную традицию и предоставите нам все документы по этим картинам? — предложил я ему.
— Разумеется, мы это сделаем! — тут же ответил он. — У нас есть все необходимые документы. Но…
Мужик повернулся в сторону стоящего в стороне и явно скучающего Браницкого.
— Ваше сиятельство, должен признаться, что я не совсем понимаю, к чему всё это. Вы наш постоянный клиент! Мы сотрудничаем с вами уже шесть лет, и ещё ни разу вы не высказали жалоб на качество наших услуг…
— Ну, Григорий, что поделать. Времена меняются, — пожал плечами граф. — Тем более, что сейчас и случай особый. Сам же видишь, что я пришёл к тебе не на аукцион, а с личной просьбой.
— И именно поэтому я дал вам столь низкую цену, ваше сиятельство! — взвился тот. — Дешевле я не могу отдать. Это было бы форменным неуважением по отношению к художнику. Ещё раз смею напомнить, что на аукционе…
— Да-да-да, — перебил я его. — Мы помним, что цена на аукционе будет выше. Но сейчас не аукцион. И названная вами цена явно не удовлетворяет моего…
Я чуть не запнулся на этом слове. Посмотрел на довольное лицо Браницкого. Его вся эта ситуация прямо забавляла.
— Моего клиента, — кисло продолжил я. — Поэтому мы и хотели бы увидеть подтверждающие документы. Без них ваши слова не более чем… маркетинговый ход.
Повернувшись к Браницкому, я призвал на помощь всё своё самообладание.
— Ваше сиятельство, не скажете ли, часом, какую цель преследует эта покупка?
Этот вопрос его удивил.
— Благотворительность, — выдал он. — Подарю их музею. Скрывать такую красоту в личной коллекции слишком эгоистично.
— Понятно. Что ж.
Я повернулся к хозяину галереи.
— Итак, мы ждём от вас полный пакет документов. В том числе и заключение экспертизы. Согласно статье «Об оценочной деятельности» мы имеем на это полное право, чтобы получить независимую оценку. Думаю, будет любопытно и совсем не лишне взглянуть на подобного рода результаты. Если они подтвердят ваши заявления и предоставленные бумаги, думаю, что проблемы не возникнет. В противном же случае мы получим право оспорить названную вами цену в судебном порядке. Разумеется, что как только я запрошу экспертизу, выставить данные картины на аукцион вы уже не сможете.
Тонкий момент. По сути, я сейчас взял картины в заложники. Потому что ни один аукционер, который заботится о своей репутации, не позволит выставить на торги полотно, в отношении которого имеется подозрение в подлинности. Как только мы подадим такое обращение, любые операции с этими картинами станут… ну не то чтобы незаконными. Нет. Скорее, очень и очень нежелательными.
Это всё равно, как если бы дорогой ресторан продолжал выносить в зал блюда, пока у него на кухне санэпидемстанция проводит проверку. Не факт, что она что-то найдёт. Но сам факт наличия проверки может смутить посетителей.
Плюс мне на руку играли его собственные слова о Браницком. Подобные действия со стороны давнего клиента также вызовут подозрения.
В итоге мы имеем картины, которые этот мужик явно не хочет выставлять на аукцион. Я чувствую это по его эмоциям. Он хочет продать их Браницкому. Но не желает сбивать цену. Причина мне неизвестна, но она явно не в том, что это подделки или репродукции. Скорее уж, в том, что их реальная стоимость ниже той, что он нам сказал. Значительно ниже.
И сейчас он стоит перед выбором. Либо поддаться и продать сильно дешевле, чем хотел, либо же получить в свои руки чемодан без ручки и возможные проблемы сверху.
Что ж, давайте усугубим это положение.
— Ваше сиятельство, думаю, если вы уверены в своём выборе, то мы вполне могли бы обезопасить себя без лишних проблем для вашего партнёра.
— Да? — наигранно удивился он. — Каким же образом, Александр?
— Структурируем сделку как комплексную покупку. Мы можем сделать это согласно статье о свободе договора. Используем отложенный платёж и привяжем сделку к результатам независимой экспертизы. Если предоставленная нам после этого оценка полотен подтвердится, то я не вижу причин отказываться от них. В конечном итоге эта цена действительно значительно ниже ожидаемой при аукционной продаже.
— А если нет, то…
— Ну, — вздохнул я. — Если же данные экспертизы будут иными, думаю, цену вполне можно будет пересмотреть. Сильно пересмотреть.
* * *
В итоге цену сбили до миллиона за портрет и по семьсот пятьдесят тысяч за каждое из двух оставшихся. Владелец галереи торговался, как лев. Браницкий, в своей манере, не уступал. В итоге тридцать минут спустя неожиданно назвал предложение получше, и владелец согласился, приняв это как подарок небес.
— Молодец, пацан!
Граф по-приятельски хлопнул меня по спине. И сделал это как раз в тот момент, когда я начал спускаться по лестнице. Сука такая, специально ведь.
Но в целом я был собой доволен. Мужик сдулся. Уж не знаю, в чём именно причина, но такой исход дела был ему явно нежелателен. Что любопытно, даже продав картины по цене, названной Браницким, где-то глубоко внутри у него всё ещё оставалось некое удовлетворение, прикрытое толстым слоем возмущения. То есть с какой-то прибылью он всё-таки остался.
— Как-нибудь без твоей похвалы обойдусь.
— Ой, да ладно тебе. Отличная работа.
— Идиотская, — отрезал я. — Любой другой адвокат на моём месте сделал бы то же самое. Ничего удивительного тут нет. У него не было документов на картины… хотя нет. Не так.
— М-м-м? — Браницкий вопросительно посмотрел на меня.
— Я уверен, что он прекрасно знает, что это подлинники. Только вот художник, который их нарисовал, явно не тот, кого он всеми силами хотел перед нами выставить. Только не знаю, почему именно.
— Зато я знаю, — сказал граф. — Их нарисовала моя мамаша.
Вот тут, признаюсь, я удивился.
— Что?
— Ага.
Граф засунул руки в карманы брюк и внимательно посмотрел на галерею.
— Она периодически развлекала себя тем, что рисовала. Иногда даже
