– Ну вы же взялись за гуж!

– А твое дело сторона?

– Работаем по мере возможностей.

– Может, ты чего-то хочешь, капитан? – Северьянов нервно покусывал губы, выжидательно глядя на Степана.

Как бы ногти от жадности грызть не стал! Понимает, что так просто Битовский розыск работать из-за его шкурных интересов не станет, приказать он не мог, а предложить процент от своей выгоды не решался, жаба душила. Вдруг Степан согласится помочь ему за какой-нибудь пустяк?

– Я хочу, чтобы люди в Битово жили спокойно, чтобы их не убивали, не грабили.

– Не обвиняли по лжесвидетельствам несознательных граждан! – подхватил Северьянов.

– И это тоже. – Степан кисло смотрел на него.

Из пустого в порожнее переливает, а у него каждая минута на счету.

– Ты же все понимаешь, капитан! – Северьянов едва не хлопнул в ладоши, подначивая Степана.

– Я лично займусь гражданином Родниковым. Еще раз опрошу его, поговорю с соседями, с сотрудниками автобазы, где он работает. Если он оговаривает Васильева, я обязательно приму меры. Если узнаю, что Родников оговаривает Васильева по сговору с Сафроновым, Родников будет задержан… Но вы же прекрасно понимаете, что Сафронов останется в стороне.

– Ну вот видишь, ты уже соглашаешься, что Сафронов подставляет Васильева!

– Я не отрицаю, что Сафронов способен на такое.

Степан смотрел и на Северьянова, и одновременно на дверь, кто-то явно засиделся у него. После того как разговор зашел в тупик.

– Ты должен помочь Васильеву, Родина тебя не забудет, капитан!

– Ну, Родину я люблю. Беззаветно. И безответно.

Круча выразительно смотрел на дверь, Северьянов кивнул, соглашаясь уйти, но поднимался он неторопливо, как будто испытывал терпение хозяина кабинета. А на прощание обжег Степана взглядом, но вызвал лишь усмешку. Нет у Северьянова необходимых полномочий, он даже не мог в полной мере заняться свидетелем, не то что Сафрона закрыть. Вся надежда на добрую волю битовских оперов. Но если нужного результата не будет, Северьянов найдет способ, как подсунуть капитану Круче свинью. А вот майора этот жучара действительно может притормозить.

Засиделся Степан в капитанах, но за Родникова он взялся вовсе не потому. Сафрон действительно мог сыграть против Васильева, если да, то зачем? Пустить следствие по ложному следу? Если да, значит, у самого рыльце в пушку. Возможно, он хочет предложить Васильеву размен – свободу в обмен на отказ от крыши. В любом случае возникает вопрос: откуда Сафрон еще вчера узнал про капитана Васильева и синюю «семерку»? Узнал и принял меры, мало того что нашел, еще и обработал возможного свидетеля, опередив при этом уголовный розыск. Похоже на утечку информации или даже полноценный слив.

Комов пропадал в своем кабинете, несчастный, сидел за открытой папкой: и в одной руке ворох бумаг, и в другой.

– Не знаешь за что браться?

– Знаю – за пистолет. Не знаю, как браться, руки заняты.

– Давай бумаги в папку, а ноги в руки. На Кузнечную прокатимся.

– Чего?

– Да не нравится мне этот Родников.

– Тебе не нравится или Северьянову?

– А если Васильев не виноват?

– Мутный он тип.

– Но тем не менее родственная душа.

– Чего не скажешь про Сафрона.

– Но мы можем попробовать влезть в его шкуру… Я Сафрон, ты у меня на подхвате, Васильев крышует мебельный салон, привлекает спецназ, в общем, с ним нужно решать вопрос. И тут я узнаю, что Васильев мог убить мою стриптизершу, но менты не могут его закрыть, потому что нет доказательств. Почему бы не подбросить ментам ложного свидетеля?

– Если есть возможность, то почему бы и нет? – пожал плечами Федот.

– Ты – моя возможность, ты и думай, как найти свидетеля. Кто мог видеть Васильева у кладбища?

– Ну кто… Покойники отпадают, их родственники как вариант… Но как родственники дадут показания? Откуда мы знаем, кто там мог быть на кладбище в семь утра? В общем-то, можно подсунуть любого, но под каким соусом это подать? Тук-тук в дежурную часть? Здравствуйте, я ваша тетя, принес посылку для вашего мальчика? В смысле, видел майора Васильева…

– Слишком подозрительно.

– Остаются жители улицы Кузнечной… Но это нужно проехаться, узнать, кто где живет… И кто где работает… Если Родникова купили, то купили где-то на работе, перед самым моим носом…

– В условиях полного дефицита времени… Вопрос: как ты вышел на Родникова?

– Может, я его раньше знал? Знал, что живет на Кузнечной улице, знал, что он может согласиться… Знал, что у него есть юная дочь, которую могут изнасиловать разные нехорошие бандиты!..

– Вот!

– Может, я даже знал, где он работает.

– И сразу поехал к нему?

– Ну, может, сначала прокатился по домашнему адресу, а потом уже на работу.

– Вот и я думаю, что сначала нужно прокатиться по домашнему адресу, – кивнул Степан.

…Юная дочь, которую могли обидеть бандиты, стояла у ворот своего дома, болтала о чем-то с подружкой. Говорила живо, энергично жестикулируя, но, увидев свернувшую к дому машину, испуганно замерла. Хотя появление Комова ее успокоило, лицо разгладилось.

– А папа разве не говорил, что нельзя выходить за ворота? – шутливо пригрозив пальцем, спросил Федот.

Степан вышел из машины вслед за ним, неторопливо подошел к девчонкам.

– Почему это нельзя? – спросила рыженькая, не без кокетства глянув на Комова.

– Тебя Варя зовут, я угадал?

– Ну вы же из милиции, вы все знаете.

– И то, что ваш покой крутые парни берегут. Поэтому ты и вышла за ворота, Варя.

– Какие еще крутые парни? – вроде как возмутилась девушка.

Но ее подружка удивленно и с подозрением глянула на нее. Как будто она отрицала то, о чем только что рассказывала.

– А кто вчера к вам подъезжал на крутой иномарке? Не видела? – обращаясь к подружке Вари, спросил Комов.

– На джипе! – Голос у девчонки тонкий, писклявый, она поднатужилась и даже приосанилась, чтобы добавить басов.

– Вчера подъезжали?

– Да…

– А ты сама откуда?

– Да я тут недалеко… – Девушка махнула рукой в сторону параллельной улицы. – На Линейной живу.

– Не знаешь, что вчера здесь было?

– Слышала…

– Что ты слышала?

– Что стриптизершу убили.

– А почему стриптизершу? – глянув на Степана, спросил Комов.

– Варя так сказала…

– А Варя откуда знает?

– Не знаю, просто сказала. – девушка отвела взгляд.

– Папа просил не говорить? – спросил Федот.

– Ой, при чем здесь папа? – отмахнулась она с наигранной небрежностью.

Взрослые самостоятельные девушки не очень-то слушаются пап, именно это она и хотела сказать.

– А папа откуда узнал, что убили стриптизершу? – наседал Федот.

– Да не знал он! – разволновалась Варя.

Лицо пошло пятнами, голос задрожал. И дело не в том, что Федот мог нравиться ей как мужчина. Сейчас он