Он вошел в зал, где Марианна стояла рядом с королем. Его накрыли тяжелым бархатным покрывалом и кое-как выровняли сломанную шею.

– Примите мои искренние соболезнования, ваше величество, – сказал он, почтительно кланяясь. – Как же произошло подобное несчастье?

Марианна вскинула голову на словах: «ваше величество», но не только не поправила мага, а кивнула.

– Его величество скончался в силу естественных причин.

– Да, это заметно без всякого исследования. Весьма неестественно продолжать жить со сломанной шеей.

Захария оглянулся на охрану, которая состояла из одних варваров, и спросил:

– Желает ли ваше величество отправить гонца, чтобы дворяне прервали развлечение?

На этот раз Марианна отреагировала.

– Признаться, мэтр, я не ожидала от вас… этих слов. Мне показалось, вы делали другую ставку.

Маг взглянул на молодую женщину.

– Должен признать, что вы оказались правы в вашей оценке своего супруга. Действительно, он обещал много, но… – Захария улыбнулся и развел руками, похлопав себя по карманам.

– Значит, для вас верность – лишь вопрос заработка?

– Нет, – в притворном возмущении воскликнул Захария. – Я всегда остаюсь верен магии и престолу. А престол, как известно, не может пустовать. Поскольку наследников не осталось, то занять его должны вы.

Марианна нахмурилась.

Наблюдая за этим разговором, я понимала, что не все так просто. Претенденты всегда найдутся. Как и аргументы, почему тому или иному человеку лучше подойдет корона.

– А его кузен?

Захария поморщился, как будто в рот ему попало что-то кислое.

– В своей слепоте он уверен, что Даригон не должен опираться на магию.

– Действительно, серьезный недостаток, – Марианна усмехнулась, но быстро придала лицу крайне серьезное, даже торжественное выражение.

– Я объясняю случившееся чудом, – тихо сказала она. – Еще утром я была бесправной пленницей в собственном дворце, в королевстве, лишена причитающихся мне почестей и положения. А теперь само провидение ведет меня к престолу. Я думаю, в этом есть некоторая магия.

– Безусловно, – поддакнул Захария.

– И я бы хотела, – продолжила Марианна, – чтобы коронация была проведена верховным магом моего королевства.

Зрачки Захарии расширились.

– В этом государстве должны быть едины в неразрывном тройственном союзе королева, магия и народ.

– Какие замечательные слова.

– И разумеется, – Марианна чуть повысила голос, – магии должны быть выделены земли и доходы. Это будет мой первый указ.

Захария опустился перед королевой на колени.

– Ваше величество, магия с вами. Я почту за честь принести вам присягу.

– Отправьте гонца дворянам. Пусть заканчивают охоту.

Мне хотелось крикнуть: «Коварный маг! Не верь ему! Не верь!»

Я уже видела нечто подобное. Бальтазар Тосса также убеждал мать Этельреда, что именно она должна стать действующей королевой, но все было обманом. Он сам хотел власти.

И Захария – достойный ученик. Неужели он хочет повторить путь от верховного мага к полноправному правителю?

* * *

– Вставай скорее! Если узнают, что вместо того, чтобы оттачивать мастерство танца, ты спала, то тебя накажут.

Винга трясла меня за плечо.

– Не бойся! Я тебя не выдам. Хотя, может, и стоило бы. – Она закатила глаза. – Но, может, потому, что ты хорошо проигрываешь в Битву Королей.

Глава 21

После урока, посвященного этикету, на котором Атали учила меня правильно подавать напитки, наставница отставила бокал, взглянула на меня, склонив голову набок, и сказала:

– В своем письме Йотун ничего не написал о том, как ты оказалась… м-м-м… в его обществе. Мне бы хотелось узнать подробности…

– Мне не хочется об этом говорить.

Я вспомнила ищейку.

– Тебя захватили в бою? – спросила тролльчанка.

– Нет.

– Значит, тебя не постигла участь военной добычи. Что ж… отрадно это слышать. Надеюсь, не все потеряно.

Я ждала, пока она продолжит.

– Пришла пора начать наши особенные уроки. Хорошая наложница умеет доставить наслаждение. Она не лежит, глядя в потолок, в ожидании, когда все закончится.

Мне хотелось запротестовать, сказать, что я не нуждаюсь в подобных наставлениях. Но у меня просто пропал дар речи от последующей откровенности:

– Есть сломленные девушки, которые полностью покорились, они только и могут, что терпеть, пока их по-всякому используют. В них почти не остается жизни, и ведут они себя, как тряпичные куклы. Но покровители не ищут себе таких развлечений. Как правило… не ищут.

Она подумала, взглянула на меня и спросила.

– Скажи, доводилось ли тебе достигнуть блаженства в постели? Если не с троллем, то… может быть, с человеком?

Для Атали не существовало стыда.

– Нет!

Она вздохнула.

– Я так и думала. Что ж… конечно, наложница знает, что она в постели не для того, чтобы ей доставляли удовольствие. Она его доставляет. Но при этом ты должна понимать, что такое чувственность, наслаждение. Мой покровитель любил смотреть, как я довожу себя до исступления. Ему нравилось слушать стоны и смотреть, как я извиваюсь на шелковых простынях.

Мне хотелось сбежать в какое-нибудь видение. И я чувствовала, что в любой момент могу это сделать. Но оставалась сидеть на месте и слушать.

– Я кое-что дам тебе.

Атали положила передо мной мешочек.

– Это чтобы понять удовольствие… Используй перед сном, или когда отдыхаешь от повторения танцев или разучивания ходов в Битве Королей. Кстати, Винга тебя хвалила. Ты делаешь успехи. Не у всех чистокровных тролльчанок получается. Мы думали, ты ни за что не освоишь премудрости этой игры. Но вернемся к делу.

Атали строго взглянула на меня, как будто я отвлекла ее от самого важного.

– Ты уже знаешь, что нравится твоему покровителю, – она не спрашивала, а утверждала. – В этом есть определенное преимущество.

Она была так уверена. Не допускала мысли, что Йотун не стал…

– Но также и недостаток. Все приедается. С сегодняшнего дня ты начнешь разучивать разные позы. Тебе нужно будет научиться его удивлять. Ты узнаешь любовные маски, которые разнообразят ночи: Придворная дама, Благочестивая дева, Повелительница, Добыча, думаю, можно даже попробовать изобразить Жену тролля. Это будет неожиданно.

Я не могла проронить ни слова. Мне доводилось, пусть и невольно, видеть людей в постели, предающихся страсти, но у Атали все было подчинено холодному расчету, имело название.

– Хорошая наложница не ленится. У лучших в распоряжении – сотни приемов. Я научу тебя контролировать выражение лица и стоны. Крики хороши лишь умеренные, да и то в определенных играх, мольбы, чтобы ты могла продемонстрировать вожделение, которое принимают за проявление любви. У нас так мало времени, и так много придумано за столько веков… в этом троллям нет равных. Вы, люди, проигрываете.

Я, конечно, не могла ручаться за всех людей, но что-то мне подсказывало, что человечество тоже не стояло на месте в любовной науке.

Атали ненадолго задумалось.

– Да… думаю, и в твоем случае следует поступить так, как поступила бы тролльчанка на твоем месте. Он должен чувствовать твою любовь. Но при этом помни, что ты наложница: «благородная любовница», а не какая-то дешевая шлюха. Это означает, что ты должна уметь отклонить неподобающие просьбы, которые могут у него возникнуть.

Она говорила о страсти, как о тяжелом труде и обыденности. Об этикете в постели. Говорила о вреде слез – покровители не любят грустных.

– Я научу тебя соблазнять. Но будь осторожна. Некоторые наложницы хотят попробовать свои силы на других… Или поддаются соблазну. Нет ничего хуже, если измена будет раскрыта.

– О, об этом можете не волноваться, – горячо заверила я ее.

– Это ты сейчас так говоришь, но поверь, когда ты почувствуешь, что можешь обольстить любого, тебе захочется попробовать.

Мадс. Имя, как вспышка. И слова женщины с красной шалью: «Ему нравятся девушки с огнем в крови, которые знают, чего хотят сами и что хотят парни».

Обольстить любого.

Мои уши горели, но ловили каждое слово, сказанное наставницей. Под конец я так устала от стыда и неловкости, что перестала их испытывать.

Наконец-то урок был окончен. Я поднялась и начала отступать к выходу.

Уже в дверях меня остановила реплика Атали:

– Кажется, я придумала!

Я оглянулась:

– Надо заказать тебе белье… красного, королевского цвета. Представь, что будет с Йотуном, когда он это обнаружит, если