– То есть все, кроме причины покончить с жизнью, – констатировал Дмитрий.

– Можно сказать и так. – Лазебников хлопнул его по плечу: – Ладно, не стану вам мешать. – Он потянул носом. – Чувствуете? Богдан уже занялся шашлычком. Нужно еще нарезать салат и накрыть на стол. Вы у нас самый молодой, так что не отставайте.

– Скоро буду.

Психолог вошел в комнату Вити. Чувствовалось, что ее хозяин бывал здесь нечасто. Кроме кровати, Витя поставил сюда письменный стол, стул и тумбочку. Вполне спартанский набор, как раз для человека, который собирался отдохнуть на природе. Лихута подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался свежий воздух.

– А вид отсюда действительно потрясающий, – проговорил Дмитрий и с восторгом посмотрел на море, такое спокойное и безмятежное. – Ох, Витя, Витя, что же заставило тебя уйти из жизни?

Он осмотрелся по сторонам, словно желая найти подсказку этой ужасной тайне, и взгляд упал на маленький белый бумажный шарик, закатившийся под кровать. Молодой человек опустился на корточки и взял его в руки. Шарик представлял собой скомканный листок бумаги, вырванный из блокнота. Затаив дыхание, психолог развернул его и вздрогнул. В центре листка красовался такой же рисунок, какой он видел в блокноте Виктора, – трилистник.

Интересно, что это обозначает? – подумал Лихута и положил в карман находку. Возможно, Ряшенцев вскоре прояснит хоть что-нибудь. Но где его носят черти? И когда и как он появится на Острове?

– Молодой человек, вы хотите шашлык? – Лазебников уже стучал в дверь его комнаты. – Мы все в сборе, кроме вас.

– Иду, – отозвался Лихута.

Глава 22

Вилла на берегу Сены, 567 год н. э.

Фредегонда качала ребенка – она родила мальчика, которому Хильперик дал имя Хлодобер. Ее не радовало, что король назвал ребенка, как называют мужчин королевской крови. Ее несчастный мальчик все равно оставался бастардом, незаконнорожденным, и мог претендовать на трон, только если этого не сделают сводные братья. Когда ребенок затих, она аккуратно положила его в колыбель и, поручив заботам кормилицы, отправилась на берег Сены. Как и несколько лет назад, вода любимой реки успокаивала, заставляла забыть о горестях, и Фредегонда, присев на берегу, опустила в воду тонкую белую руку. Кольцо в форме трилистника блеснуло, но его блеск показался ей тусклым и невыразительным, таким, как ее нынешняя жизнь. Неужели магическая сила закончилась и больше колечко ей не поможет? Неужели Хильперик никогда на ней не женится? Фредегонда сорвала какой-то сиреневый полевой цветок и поднесла к носу. Полосатая пчела несколько раз пыталась сесть на его нежные лепестки, но женщина отгоняла ее, а потом, устав с ней бороться, кинула цветок в воду. Обида на Хильперика, вот уже несколько дней поселившаяся в ее душе, жгла, будто каленым железом. Она вспомнила тот день, когда он должен был приехать во дворец, чтобы обнять жену – да, Фредегонде не нравилось слово «любовница» – и ребенка, но не приехал и не прислал гонца, чтобы сообщить ей причину. Преданная служанка Андреа под страхом наказания поведала: Хильперик посватался к сестре Брунгильды Галесвинте и ждет согласия ее отца – она случайно подслушала разговор короля с епископом. Правда, гордый король Испании Атанагильд мог ответить отказом: он слышал о женихе не слишком лестные отзывы. Многие говорили, что Хильперик – большой чревоугодник, что он очень жесток по отношению к своим подданным и что постоянно меняет женщин-простолюдинок, избавившись от законной королевы. Андреа добавила: возможно, свадьбы и не будет, но Фредегонда не строила иллюзий. Она знала, что, несмотря на все недостатки, Хильперик довольно выгодная партия. Во-первых, король Руана происходил из древнего рода Меровингов, во-вторых, он был мужественным воином, в-третьих, Атанагильд уже выдал свою младшую за его брата. Нет, Хильперику не откажут, возможно, отец невесты сделает вид, что не очень доволен женихом, чтобы вырвать у короля Руана какие-нибудь обещания в пользу своей дочери. Конечно, как ни печально это признавать, свадьба состоится. Фредегонда вздохнула, посмотрела на кольцо и прошептала:

– Если твоя дьявольская сила больше не действует, я буду действовать сама. Хильперик женится на этой принцессе, но, клянусь, он жестоко пожалеет, что так со мной поступил. – Она резко поднялась и добавила: – Они оба пожалеют.

На горизонте резко сверкнула молния, и женщина вздрогнула. Она вспомнила свой поход к старой колдунье – казалось, это было очень давно – и улыбнулась. Дьявол снова стал ее союзником.

Глава 23

Крым, наши дни

Богдан накрыл деревянный, вбитый в землю стол, окруженный скамейками, под двумя большими соснами, отбрасывавшими на землю тени, и мужчины нарезали огурцы, лук и помидоры.

– Опять ты взял свою копченую колбасу, – пробурчал Петр, обращаясь к брату, – сто раз я тебе говорил, чтобы ты этого не делал. Тут шашлыка на целую роту, а ты притащил такую дрянь.

– Не дрянь, – парировал Федя. – Я взял самую дорогую, которая была в магазине.

– Ну и какого черта потратил деньги? – процедил старший брат. Младший опешил:

– Я думал…

– А, брось, – отозвался Петя. – Для тебя это непосильное занятие – думать.

– Мальчики, не ссорьтесь. – Геннадий Иванович нес шашлыки на огромном блюде. – Налетайте.

– Чаек я вам сварганил по высшему сорту, – пояснил Богдан. – И медок у меня свой, натуральный, вы же знаете.

– Тащи все, – распорядился Истомин. – Ребята, налетай. Илья, наливай винцо.

Лазебников достал бутылку «Алиготе».

– Взял в самый последний момент.

– Вот и молодец, – похвалил его Нечипоренко. – У меня уже и тост готов. – Он встал со скамьи, поднял рюмку и приосанился. – Возможно, он покажется вам банальным, но в наше время все хорошее нужно ценить. Я предлагаю выпить за дружбу. Правильно сказал как-то Цицерон: «Исключить из жизни дружбу – все равно что лишить мир солнечного света». Так что без вас, мои дорогие, я как без солнца.

– Ай да Гена, – похвалил его Борис Дмитриевич. – В самую точку.

Все осушили рюмки и набросились на шашлыки с большим аппетитом. Сторож наблюдал за гостями с улыбкой.

– Знатный шашлычок, – проговорил Панарин-старший. – Как тебе такой удается? Сколько раз я делал по твоему рецепту, ничего не получается.

– Мясо надо брать хорошее, – пояснил Богдан. – Его хоть