Шрифт:
Закладка:
– Гоги, убери кинжал! Это я, Даша!
– А, это ты… – смущенно проговорил Гоги, торопливо убирая кинжал. – Извини, я тебя нэ узнал в темноте… но я же тэбе говорил – нэ надо идти за мной, надо домой…
– Я и собиралась идти домой, но там какие-то бандюги на улице появились, я испугалась и спряталась за калитку, а они тоже сюда пробрались… можно я с тобой пойду, а то мне одной страшно!
Даша не заметила, как перешла «на ты». И разница в возрасте ей не помешала.
– Ну ладно, если так… – Гоги приосанился, почувствовав себя героем, защитником женщин. – Ладно, пойдем вместе. Будем искать, где здесь прячут Натэлу… правда, тут места много, всей ночи нэ хватит, чтобы все обойти…
– А мне кажется, я знаю, где ее искать! – проговорила Даша и показала своему спутнику на возвышавшееся чуть в стороне мрачной громадой шестиэтажное кирпичное здание.
На фоне его темного силуэта тускло светилось одно окно в первом этаже.
– Если там есть свет – значит, там есть люди! И они должны что-то знать о твоей сестре.
– Ты правильно говоришь! – с уважением ответил Гоги и бесшумно двинулся к светящемуся окну.
Подойдя к этому окну, Гоги встал на цыпочки и осторожно заглянул внутрь.
– Ну что там? – прошептала Даша, которой снизу ничего не было видно.
– Старик какой-то… с ружьем…
– Наверное, это тот самый сторож, которого я встретила здесь в прошлый раз…
Даша огляделась, нашла поблизости ящик, подтащила его к окну и тоже заглянула внутрь.
Она увидела небольшую комнату, тускло освещенную настольной лампой. На том же столе, что и лампа, находились электрический чайник и эмалированная мисочка с сухарями. Перед столом сидел тот же невысокий кряжистый дедок с окладистой пегой бородой. Как и в прошлый раз, он был одет в ватник и шапку-ушанку, хотя и находился в помещении. К столу была прислонена допотопная берданка.
Сторож потягивал бледный чай из граненого стакана в подстаканнике и читал газету.
Вдруг сторож приподнялся, завертел головой, к чему-то прислушиваясь.
Даша опустилась пониже, подумав, что старик заметил их с Гоги, но тут дверь комнаты приоткрылась, и в нее зашли те два криминальных типа, от которых удрала Даша.
– Мальчишки, вы чего тут делаете? – проговорил старик дрожащим испуганным голосом. – Вы как сюда попали? Вам чего тута надо? Тута ходить нельзя!
– Сиди, дед, и не рыпайся! – пробасил один из вошедших и покосился на берданку. – И к пугачу своему не прикасайся, а то мы тебе руки оборвем! И ноги заодно!
– Да что вы, мальчишки, у меня и в мыслях ничего такого не было! – шепелявил дед, подслеповато оглядывая незваных гостей. – А что ружье у меня есть, так это одна видимость, оно у меня солью заряжено, чтобы малолетних хулиганов отпугивать. Я лет сорок назад, при советской власти еще, колхозный сад стерег, в основном от мальчишек. Если что – солью по ним пулял. С тех пор это ружье у меня и сохранилось. От сурьезных людей, вот как вы, например, оно без пользы…
– Вот хорошо, что ты это понимаешь, дед! – пробасил второй бандит. – Нам, значит, не придется тебе это объяснять, как говорится, на пальцах. Или на других частях тела.
– Ты вот что скажи, дед, – снова вступил в разговор первый, – ты жить хочешь?
– А кто же не хочет? – прохныкал сторож. – Жить, это всякий хочет, даже в моем возрасте…
– Тогда ты сделаешь все, что мы тебе велим.
– Так чего вы, мальчишки, хотите?
– А вот чего. Мы от надежных людей знаем, что тут, на этом заводе, большие дела делаются. Наркоту здесь прячут, стрелки проходят важные… так вот, дед, если ты хочешь живым остаться – ты нам сейчас все покажешь и расскажешь, где тут у тебя какие тайники. И тогда мы тебя, так и быть, живым оставим. А если нет – сам понимаешь, не обижайся. Мы тебя предупреждали.
– Ох, мальчишки… – пригорюнился сторож. – Неужто вы думаете, что такому ветерану-ветеринару, такому божьему одуванчику, как я, сурьезные люди свои секреты доверят? Неужто они мне, хворому, свои тайники покажут?
Он быстро взглянул на ночных гостей, и в глазах его мелькнуло хитрое, настороженное, расчетливое выражение. Даша подумала, что этот старикан далеко не прост, что он явно разыгрывает перед грабителями какой-то спектакль, прикидываясь куда более старым и немощным, чем на самом деле.
Бандиты тоже что-то заподозрили. Один из них ткнул старика в живот кулаком и рявкнул:
– Не верю! Ты, дед, тут все знаешь! Только прикидываешься простачком!
– Да что вы, мальчишки… – заканючил сторож, – откуда мне про такие вещи знать… и что же вы думаете, мальчишки, – продолжил сторож все тем же жалостным голосом, – если вы у сурьезных людей что-нибудь уворуете, вам это с рук сойдет? Они на то и сурьезные, что таких вещей никому не спускают. Найдут вас, мальчишки, где угодно, и посчитаются по высшему разряду!
– А вот это, дед, уже не твое дело! – прошипел один из гостей, склонившись над стариком. – И прекрати нас мальчишками обзывать! Какие мы тебе мальчишки?
– Ну, если обидное что вам сказал – простите старика, не держите на меня зла, это я исключительно по дряхлости своей. Только кто же вы, как не мальчишки?
Сторож придал своему лицу испуганное выражение, зажал свой рот ладонью и пробормотал:
– Все, больше не назову вас мальчишками, вижу, что вы тоже сурьезные люди!
– А если видишь, так показывай, где тут у тех серьезных людей тайники!
– Ох, что с вами поделаешь… конечно, я ничего не знаю, но кое об чем догадываюсь! Пойдемте, покажу одно местечко… – Сторож поднялся, но прежде чем выйти из комнаты, выключил настольную лампу. Комната погрузилась в темноту, и оттуда донесся грохот, как будто упало что-то тяжелое.
– Дед, ты что, сдурел? – послышался в темноте злобный голос. – Ты зачем свет погасил? Мы тут в темноте ноги переломаем!
– Ох, извините старика! Уж такая у меня привычка имеется, когда ухожу с рабочего места, непременно чтобы свет гасить – электричество экономлю, да и чтобы пожара не было, но коли вы, ребятки, против, я снова включу…
Свет в комнате снова на мгновение вспыхнул, и Даша увидела, что один из бандитов поднимается с пола, потирая ушибленный локоть. Но свет снова погас.
– Ты чего, дед? Издеваешься над нами?
– Ох, нет, куда уж мне! Тут проводка старая, все время отключается… извините уж старика… вот сейчас я ее снова включу… сейчас, одну секунду…
И правда, свет в комнате снова вспыхнул – но опять погас. Из темноты донеслась ругань.
– А ведь
