Мать начертила в воздухе круг, и я буквально увидела перед собой змею, с блестящими черными глазами и хвостом в пасти.

– Сестра О служит тайнам Хагган. Тем, которые Хагган явила тебе.

Мое сердце застучало чаще.

– Мареси, – голос у сестры О звучал не так, как обычно, казался низким и хриплым.

Он очень напоминал голос Хагган. – Моя властительница призвала тебя. Она не приказала, а попросила. И я делаю то же самое. Ты хочешь стать моей неофиткой?

Тут я разрыдалась. Я плакала так, что все тело у меня заболело, слезы и сопли текли ручьем, я едва могла дышать. Мать в полной растерянности сидела на своем стуле, но сестра О тут же подошла ко мне, села на край постели, обняла меня, погладила по волосам.

– Ну-ну, девочка. Не бойся. Расскажи, что тебя гнетет, моя Мареси.

Когда ко мне вернулась наконец способность говорить, каждое слово, которое я произносила, давалось мне с болью – больнее, чем удар кинжалом. Я прижалась к сестре О и бормотала у нее на груди.

– Ничего не хочу больше, чем этого, сестра. Это как мечта, которую я даже не решалась себе представить. Это как сон, о котором я даже не подозревала, что он может мне присниться. Стать твоей неофиткой, научиться всему, что знаешь ты, сидеть в сокровищнице и читать сколько я захочу… – Сестра О тихонько засмеялась и обняла меня. – Но я вынуждена сказать нет. Я… – слова не повиновались мне, пришлось с усилием выталкивать их наружу. – Я должна покинуть Аббатство.

Сестра О замерла. Сейчас она рассердится, выскажет свое разочарование мною. Я заговорила быстро-быстро, стремясь высказать все, пока я не передумала.

– Это место мне дороже всего на свете. Остаться здесь на всю жизнь, учиться, читать, учить других – самая прекрасная судьба, какую я только могу себе представить. Но это было бы неправильно. Сестра О, невозможно запереться от мира. Он дотянулся до нас, и здесь тоже. Эгоистично было бы остаться там, где я чувствую себя в безопасности, когда на самом деле я при помощи всех тех знаний, которые вы мне дали, могла бы принести массу пользы. В моей стране людьми правят невежество и предрассудки. Малая часть того, чему я научилась здесь, могла бы спасти мой народ от смерти, избавить от голода и болезней, изменить взгляд женщин и мужчин на самих себя и друг на друга, это могло бы открыть окно в окружающий мир. Я должна вернуться домой и попытаться что-то сделать для своего народа.

Сестра О и Мать молча слушали меня. Потом Мать откинулась назад на стуле.

– Хагган дала тебе столько знаний, хотя ты так юна!

Сестра О почти в гневе обернулась к Матери.

– Но мужество ее собственное!

Вчера утром сестра О отвела меня на Храмовый двор. Рано-рано, до того, как сестры и неофитки пришли приветствовать солнце. Оно еще не встало, в воздухе повис запах, характерный для нашего острова ранним летним утром: вчерашнего тепла, еще не покинувшего скалы, душицы и кипариса, росы и водорослей. Птица куан целеустремленно пролетела куда-то над нашими головами, издав краткий одинокий крик. Мы молча стояли рядом и смотрели – не на море, а на Аббатство, его здания и крыши. Из трубы Дома Очага поднимался дым – сестра Эрс встает рано.

Первые лучи солнца выглянули из-за Белой Госпожи, окрасив золотом небо и вершины гор. Я вдруг поняла, что никогда не приветствовала солнце с Храмового двора и никогда уже не буду этого делать. Никогда не стану сестрой, не буду стоять здесь рядом с другими сестрами, выполняя хорошо знакомые движения. Я заморгала и отвернулась. Сестра О положила руку мне на плечо и повернула меня так, чтобы я снова оказалась лицом к солнцу. Ее рука, загорелая и жилистая, осталась лежать на моем плече.

– Мареси, – проговорила она, и голос у нее звучал более хрипло, чем обычно. – Вгляни. Это обратная сторона смерти: жизнь. И эта сторона еще сильнее.

Некоторое время она молчала. Стоя бок о бок, мы видели, как мир взрывается от света – солнце выглянуло из-за горы. Сестра О повернулась ко мне.

– Я знаю, какую жертву ты приносишь. Ты думаешь, никто этого не понимает, но я понимаю.

Я покачала головой. Тогда она взяла меня за подбородок, чтобы я посмотрела ей в глаза.

По щекам у нее текли слезы, но голос звучал твердо.

– Я сама не сумела принести эту жертву, Мареси. Предпочла остаться здесь. Выбрала безопасность, книги, знания. То, что могла предложить мне Хагган, стало слишком большим искушением. Я повернулась спиной к миру. Но ты увидела, что это невозможно, что мир ворвется к тебе, где бы ты ни находилась, что прятаться от него – трусость. Ты гораздо мудрее меня, маленькая Мареси.

Я взяла ее ладонь и приложила к своей щеке. Она улыбнулась мне, другой рукой утирая слезы.

– Ты всегда думаешь о других. Твой путь не будет легким, ты слишком переживаешь за людей. Но именно это и делает тебя неповторимой. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы дать тебе с собой в путь то, что тебе пригодится. Я поговорила с Матерью, – ее улыбка стала шире. – Ты еще слишком юна, чтобы покинуть нас прямо сейчас. Тебе надо еще многое узнать – обо всем, – прежде чем ты сможешь вернуться домой. Ты будешь учиться всему, чему захочешь. Сестра Нар откроет тебе все о снадобьях и лечении, сестра Мареане научит ухаживать за животными, Мать расскажет о серебре и цифрах, сестра Лоэни откроет тебе секреты Крови.

Она рассмеялась, увидев выражение моего лица.

– Она многому может научить, Мареси.

Я даже не знала, что сказать. Все это было такое огромное, такое потрясающее. Мне еще не доводилось слышать ни о ком, кто таким вот образом знал бы обо всем. Так мне гораздо легче будет вернуться, создать ту школу в моей зеленой долине, о которой я втайне мечтаю.

До меня донеслись звуки с внутреннего двора – открылась дверь в Дом Неофиток. Аббатство начало просыпаться, скоро сестры стекутся в Храмовый двор. Но сестра О не сказала пока самого главного. Я сжала ее пальцы. Нижняя губа у меня задрожала.

Тут ее улыбка стала мягкой, она притянула меня к себе, прижала к своему костлявому телу.

– Мареси, – шепнула она