— Ага! — хмыкнул Кирилл. — Наш новый друг благородных кровей!

Мы отужинали, обсуждая отвлечённые темы, а после я попросил ребят не беспокоить меня вплоть до завтрашнего дня. Да, утром я буду готов принять обоих, но мой сегодняшний вечер должен пройти в полном одиночестве.

* * *

На следующий день я проснулся рано утром. Выполнил зарядку, почистил зубы и позавтракал. Делал всё это быстро для того, чтобы подольше полежать в джакузи, наполненном тёплой водой. Пока лежал, смотрел в потолок и старался очистить разум от путающихся в голове мыслей. Конечно, узнать своё имя было довольно познавательно, однако многие вопросы оставались открытыми. Например то, что меня считали мёртвым. Да, эта мысль никуда не делась. Ещё и отец смотрел на меня глазами, в которых горело счастье. Для Михаила Громова информация о моей смерти определённо была страшной новостью.

Так и лежал, пока в дверь не начали долбиться. Створка отворилась, и ко мне ворвался Кирилл.

— Ты чего валяешься⁈ — удивился он, глядя на моё расслабленное лицо. — Твой бой уже объявили, дерёшься с лютым убийцей! Начинай разминаться!

Глава 17

— Пантелей Пантелеич, Костю скоро по телевизору показывать будут! Где вы застряли⁈ — Лизонька закричала на всю дворовую площадку, обернувшись в сторону кучки стариков.

Услышав крик, все разом пошагали в сторону экрана. Глаза бедняг горели от предвкушения, но вместе с этим на их лицах присутствовало крайнее волнение за Костю.

— Иду-иду! — тут же в припрыжку добежал другой старик, Захар Матвеич. — Ох, сынок! Ну давай, родной, покажи этим богачам, где раки зимуют!

— А что, уже началось⁈ — Фируза выглянула из окна. — Что ж вы мне не сказали!

Прошло около минуты на то, чтобы все члены семьи прибыли к экрану. Они, заметив таблицы бьющихся и знакомое имя, принялись рассаживаться по расставленным в полукруг скамейкам. После чего с волнением в глазах воззрились на трансляцию Московского турнира. Дети, их опекуны и даже старики — буквально каждый член семьи с нетерпением ждал, пока на экранах покажут знакомое лицо.

И тут вспыхнула фигура Кости, под ним была надпись «Константин Шагайн». Дети тут же закричали от восторга со словами «Это же наш Ко-о-остя». Старики поддержали аплодисментами, а Аркадий Альбертыч и вовсе заплакал. Но затем напротив Кости встал крепко сложенный мужчина с небритым лицом и наголо выбритой головой. Его звали Роберт Градской.

Увидев противника, все затихли.

— Они ещё и смеют выставлять этих верзил против наших детей! — ворчливо отозвался Захар Матвеич. — Нет никакой справедливости! Как нам показывать себя, если даже организаторы турнира выставляют наших детей против этих профессионалов⁈

Фируза прикрыла рот руками, по щекам её потекли слёзы. Тётушка Елена тут же приобняла женщину и принялась её успокаивать.

— Почему вы плачете? — Лизонька обернулась на Фирузу.

Но женщина не ответила, она лишь стёрла слёзы с лица и снова подняла глаза на экран. К компании подбежал Пантелей Пантелеич со словами:

— Ух, успел! Давай, Костя, нельзя проигрывать!

— Небось снова деньги поставили, а? — тётушка Елена посмотрела на старика с осуждением.

— Тридцать шесть рублей, — признался Пантелей Пантелеич, потирая руки.

— Ах ты… — но тётушка Елена не успела стукнуть старика.

На экране тут же сменился ракурс.

Судья махнул рукой — и Костя сошёлся с Робертом Градским в тяжёлой схватке.

Противник в первую же секунду боя отшагнул назад — так, будто знал, что Костя далеко не простой хилый мальчуган. Градской и позже не стал подпускать парня близко к себе, поэтому мгновенно атаковал широким огненным валом. Но Костя… будто был невосприимчив к огню. Он понёсся сквозь огненный шар, заряжая руку для удара.

Роберт Градский и к этому движению Кости был готов. Когда парню оставалось чуть меньше двух метров, мужчина создал вокруг себя огненный столп.

— Ох! Убьёт ведь!

— Костенька! — запереживали женщины. — Что же ты…

Но они не успели договорить, так как голову Роберта Градского качнуло от сильного удара. Косте словно вообще было плевать на огонь, даже если тот был настолько сильным. Что-то защищало мальчика, но никто не мог понять, что именно.

— Это «доспехи души»! — выкрикнула Лизонька, вскинув руку. — Он мне рассказывал об этой технике и обещал, что научит ей меня, когда вырасту и закончу школу!

— Давай, Костя! Мочи поджигателя!

Костя поравнялся с Робертом. Огненный столп тут же исчез, а тело изумлённого противника стремительно покрывалось аурой в форме доспеха. Мастер Градской был поистине силён в применении магии, но почему-то одарённым не считался.

Секунда — и Костя рванул снова. Он пробил по блоку правой ногой с разворота и тут же выбросил второй удар кулаком, который пришёлся в доспех.

— Костенька! — вскрикнула Фируза, вскочив на ноги.

Рука Кости была вывихнута. Парень отшагнул назад и увернулся от ударов Градского. Но больше атаковать не спешил.

— Что же делать, Аркадий Альбертыч⁈ Что нам делать⁈

— Он справится, — осекла Фирузу Екатерина, стоя с парнями неподалёку от экрана. — Косте не нужна рука, чтобы победить. Порой он готов жертвовать, чтобы позже изучить противника полностью.

Фируза сложила ладони в молитвенной позе.

— О, господи. Пусть Костенька останется живым!

— Что ты панику развела? — проворчал Пантелей Пантелеич. — Хватит. Он мужик в конце концов, или баба?

И тут случилось то, что повергло большинство бездомных в зачатки шока. Роберт Градской сделал простой шаг и, не закончив делать второй, уже превратился в размытый силуэт. Прошёлся по Косте и в моменте словно ударил в невидимую стену. На пол закапала вода, которая взяться там никак не могла.

Градской попытался ударить другой рукой, но Костя схватил мужчину за запястье. Глаза мальчика покрылись чёрным цветом. Секунда — и кисть господина Градского была сломана простым движением. А затем послышался его громкий рёв.

— Сдаюсь! — заверещал Градской.

Судья тут же подбежал к бьющимся, поднял руку Кости и попросил парня покинуть арену.

Бездомные молча переглянулись.

— Я говорила, — фыркнула Екатерина и зашагала в дом.

* * *

Под крики зрителей, невозмутимый взгляд Михаила Громова и всех собравшихся членов его семьи я вышел с арены. Видел, как они на меня смотрят, но старался не думать об этом. Рука моя была вывихнута, и эта проблема требовала куда большего внимания. Да, пришлось потратить слишком много сил в сражении, но я попросту не мог проиграть. Не сегодня.

Разговор с радостными ребятами в лицах Марьи и Кирилла был короткий. Я попросил ребят не трогать меня и спокойно проводить до номера. Когда мы вошли в комнату, я прилёг на спину и дал указания метрдотелю пригласить в номер лекаря. Марья и Кирилл настояли на том, чтобы остаться со мной; они заказали еды в номер. А когда прибыл лекарь и начал осматривать мой вывих, старались не мешать, но при этом и не уходили слишком далеко.

Следующий мой поединок должен был состояться в понедельник, то бишь завтра. Победа в сегодняшнем сражении привела меня к попаданию в четвёрку претендентов на победу, поэтому сейчас мне осталось выбить ещё двух оппонентов, чтобы просить статус у Михаила Громова. Да, взгляд его не был особо радужным, однако он будет вынужден присвоить мне статус, если попрошу это на глазах у всех.

Но я не пытал ложных надежд и расценивал свои шансы должным образом. Без подчинения стихии мне не стать победителем, а потому я буду вынужден в каждом бою выжимать из себя все силы.

Что касаемо резких изменений в моём теле, скажу честно, я не ожидал… покрыться совершенно незнакомой мне аурой, которая определённо не управлялась моим магическим началом. Я чувствовал, как глаза мои загорелись, однако это было настолько неожиданно, что я постарался закончить бой быстро и избавить себя от незнакомой мне силы. Как бы мне ни была полезна вновь рождающаяся аура внутри, использовать в бою я могу лишь то, что изучено мной вдоль и поперёк.

Ближе к вечеру мне стало немного лучше. Вывих восстанавливался быстро, ушибы и повреждения тоже не отставали. И ускоренные процессы лечения были результатом не только работы лекаря, но и активной фазы моих «линий души». Сейчас они потребляли куда больше ауры, чем в первые дни моей жизни, поэтому и восстанавливали повреждения