— Но годы прошли, и говорить я разучилась. Мне не с кем было.

— И в этом есть моя вина. Прости.

Я покачала головой.

— Это все неважно. Обсуждать нечего, — я попыталась высвободиться, но не получилось, Александр держал меня крепко, продолжая требовать продолжения этого бессмысленного разговора. Я начала бороться, но он прижал меня к себе, терпеливо снося все удары.

— Все хорошо, все хорошо, — приговаривал он, не давая отпрянуть. — Легче становится? Я знаю тебя, Ида, когда-то я был единственным, кто знает тебя достаточно хорошо, понимает твои мысли. И ты имеешь право на любые чувства… не бойся, до Дарлана ничего не дойдет, есть только ты и я.

— Отпусти меня, — сказала я уже спокойнее.

Александр сразу отступил.

— Я понимаю, чего ты пытаешься добиться, — медленно начала я. — Тебе важно понимать расклад. Не убегу ли я в последний момент к залетному любовнику, смогу ли повлиять на происходящее, на Хала… не знаю, как много рассказал Дарлан, но… я всего лишь пешка, Александр. Это не моя игра, играют мной. В том числе в любовь. Актер любить не может, а я… не собираюсь любить его. Да и кого-то другого тоже, боюсь, на это банально не осталось времени. А все произошедшее уже произошло, никакие рассуждения о чувствах ситуацию не исправят. Ты можешь хоть сегодня завернуть меня и подарком направить Актеру, все останется по-прежнему, он не отступит. Видишь? Торгов не предвидится. А я от тебя никуда не денусь, пророчество будет исполнено.

В этот раз Александр посмотрел на меня почти с ужасом:

— Я бы не стал тобою торговать, что за мысли? Никаких сделок, в которых можешь быть замешана ты! Никогда! И я знаю все о нашем раскладе, Ида. Но добиться пытался иного: пока ты мучаешь себя отрицанием, все только усложняется. И будет усложняться дальше. Посмотри на себя: ты даже говорить об этом Актере не в состоянии, сразу бесишься! Если так случалось и раньше, я не удивлен, что мы все погрязли в конфликте. Потому что никто из нас не умеет нормально говорить. Помнишь, о чем твердил старик Лу? Словом можно убить, словом можно спасти…

— …словом можно полки за собой повести. А молчанием бед домой принести, — закончила я знакомую фразу и рассмеялась: — А старик всегда оказывается прав, да? Отвратительное качество.

— Да он весь состоит из отвратительных качеств!

Теперь мы смеялись вместе. Когда веселье угасло, я сказала:

— Думаю, ты прав. Любовь к нему, как яд, убивает меня изнутри.

— Ида…

— Я ненавижу себя за это чувство, но не могу от него избавиться, даже после всего, что он сделал. Боюсь, и после всего, что он еще сделает. От одной этой мысли мне хочется выйти на твой балкон и сигануть башкой вниз. Всем от этого станет только легче, разве нет? Я наконец перестану думать о нем, а ты встанешь во главе мертвой Армии. И наступит долгожданный мир во всем мире. А он… боюсь, он меня и в Посмертье достанет, такой уж он человек… — и я осеклась: совсем некстати вспомнились слова Актера о некромантии. Однажды он сказал, что любые методы хороши, если способны вернуть любимых к жизни.

Актер это сделает. Судьи свидетели, именно так он и поступит. И будет кормить меня «особыми блюдами», если потребуется, и при этом даже бровью не дернет. Он уже столько всего натворил, что какая-то некромантия — так, черная песчинка с пляжа Аллигома, льдинка в море.

Задыхаясь от этой безысходности, я посмотрела Александру в глаза:

— Когда все случится, хочу, чтобы меня предали огню. Я слишком труслива, чтобы встретить свой Суд и получить приговор, за мной столько грехов… хочу превратиться в пыль и больше ничего и никогда не чувствовать.

— Не надо так говорить, умоляю, — король вновь протянул ко мне руки, пытаясь обнять, но я отшатнулась к лестнице.

— А предложение о дружбе мне понравилось. Друзья так друзья, возможно, настал момент, когда мы оба к этому готовы. И… Августа замечательный выбор, ты не прогадал. Только не распинайся перед ней о жизненных этапах и неготовности завести любовницу прямо сейчас, вдруг она не так поймет, — и я спустилась вниз.

В душе поселилось нехорошее чувство, гадливое.

Этот разговор был не о дружбе и не о чувствах. Если копнуть глубже… за ним прятался иной расчет: Александр прощупывал мое умонастроение. Готова ли я исполнить предначертанное.

Глава 12. Бал. Начало

Увы, окончен бал,

Интерес к тебе пропал…

Иделаида Морландер, обращаясь к королю Мертвых Земель.

Время на приведение себя в порядок уменьшилось в разы, пока я беседовала с Александром, а потом гуляла по коридорам, пытаясь уложить в голове безумие полученной информации. Может, я все неправильно поняла? Наделала выводов, впечатлилась на пустом месте… пусть это будет правдой. Все же разговоры о личном — совсем не мое, легко ошибиться, не разбираясь в вопросе. Стоило больше общаться с нормальными людьми, а то теперь мне легче об убийствах рассуждать, чем о вещах простых и человеческих. И везде видится подвох.

В своих покоях я оказалась под вечер. Кто-то озаботился моим нарядом: на кровати лежало платье, заботливо разглаженное. И слишком яркое, насыщенно-алого цвета, совсем не в моем вкусе. Рядом с платьем лежала карточка, ее я брала дрожащей рукой, потому что был в моей жизни человек, пылающий страстью вот к таким ярким нарядам. Но, как и в предыдущий раз, автором послания выступила королева Августа. Она решила, что мне нужна помощь в сборах, а еще что красный цвет мне подходит.

Карточку я раздраженно откинула и уставилась на платье. Надевать или не надевать? Обижать Августу не хотелось, а ведь она точно из тех, кому подобная ерунда важна. Но этот вызывающе-алый… с другой стороны, на алом не видно кровь. Подумав об этом, я мрачно усмехнулась: а юморок Дарлана, как оказалось, заразен. Хотя вряд ли он шутил, думается мне, бал пройдет совсем не по плану.

А по самому неприятному сценарию.

Вздохнув, я отправила за горничной: к платью обычно полагается прическа. Волосы со времен выходки со стрижкой успели отрасти и вскоре руками милой девушки успешно убрались назад. Подарок Августы я все-таки надела, и как раз вовремя: за мной пришли. Надобно явиться на бал, ибо альтьер Бурхардингер не одобрит опоздание.

Часть гостей