Глава 11. Чувства короля

Я так боялась, что мертвые заберут моих детей… больше всего я боялась за Ренана и Роксану. Не за себя. Не за своего короля. Только за них.

Из личных дневников королевы Августы.

Пока я писала Янису, сама получила письмо. С некоторым удивлением, ведь желающие мне написать и раньше в очередь не выстраивались, а уж теперь… к счастью, конверт не отливал золотом, а значит, это не Актер, а остальное пережить можно.

Оказалось, меня желает видеть ее величество.

Я мысленно поморщилась. Нет, с Августой все равно пришлось бы поговорить, возможно, даже сегодня, ведь погибшая Иллирика была ее подругой, но… не складывались у меня отношения с королевой, причем с самого начала. По понятным причинам. И только по моей вине, ведь сама Августа как будто мечтала со мной подружиться, по крайней мере, все время на это намекала. Но я подобную дружбу не понимала.

— Передайте ее величеству, что я приду, как только закончу с делами, — сообщила я устный ответ, а письмо откинула в сторону, не зная, что с ним еще делать. Августа — типичная Августа! Спрашивается, зачем писать, когда можно отправить стражу с прямым приказом? А тут вежливая просьба, да еще с письмом, подумать только… со стражей и приказом все было бы проще, вот я о чем.

Перед встречей с Августой я потолковала с дворцовыми служащими, пытаясь выяснить, а не имеет ли кто привычки любоваться Садами в обеденное время. Точнее, не видел ли этот человек момент убийства, да хотя бы убегающего со стороны лабиринта человека… но никто ничего, как обычно. Одна из служанок видела тень, но в коридоре и в другой день. Стражник замечал мертвых, поднятых его величеством Александром. Мертвые бродили по коридорам, странно пошатываясь. В общем, вопросы к внимательности стражи появились. С другой стороны, пусть лучше и дальше думают, что Александр мертвых поднимает, и шатаются именно они, а не пьяные гости дворца.

После этого встреча с альтьером Асвальдом Цедеркрайцем показалась глотком свежего воздуха, правда, он практически напрямую обвинил меня в убийстве отца и пообещал, что это мне с рук не сойдет. Понять бы, что он имел ввиду. Думал, что я самолично воткнула нож альтьеру в горло, или что заставляла Цедеркрайца-старшего принимать неугодные Совету решения? А ведь альтьер Освальд отличался твердым умом и неуступчивостью, его сыну стоило о этом знать.

В итоге к Августе я заявилась ближе к вечеру.

Меня проводили, услужливо распахнув дверь, я шагнула в комнату… и застыла, потому что Августа была не одна, а с Александром. Вместе они сидели на кровати, склонив головы к свертку в руках Августы. Сверток шевелился и кряхтел, что венценосную пару уж очень умиляло, настолько, что моего появления они не заметили. Пришлось прикрыть дверь как можно громче.

Король и королева вздрогнули, в этот раз меня заметив. Улыбки на их лицах погасли. Удивительная синхронность, не хватало еще, чтобы ребенок зарыдал в голос, чтобы я точно поняла, что мне не рады.

Августа передала младенца Александру и тяжело поднялась:

— Ида! Здравствуйте. Я ждала вас раньше, и… — она оглянулась на Александра.

— Могу зайти в другой раз.

— Нет-нет! Не стоит. Ваше величество, — высокопарно обратилась она к королю, словно они находились на официальном приеме под наблюдением тысяч любопытных глаз. — Вы не могли бы оставить нас ненадолго?

Александр посмотрел на меня исподлобья:

— Я бы хотел присутствовать при разговоре.

— Не стоит, ваше величество, — ответила Августа и мягко улыбнулась. Между ней и Александром происходил немой диалог, понятный лишь им двоим. И в конце этого диалога Александр сдался, осторожно передал Августе кряхтящий сверток и направился к выходу. У двери обернулся и одарил меня предупреждающим взглядом. А вот и наш немой диалог состоялся, только не такой милый и приятный.

— Ренан спит, он не помешает, — сказала Августа, с любовью глядя на крохотного сына. — Роксану забрала няня. Малышка такая крикунья, все время будит брата… мне уже не раз намекнули, что девочка вырастет непростой, с характером, не стоило ее Роксаной называть.

Умиляться и рассуждать о детях я не умела, оттого промолчала.

На мой взгляд, имя Роксана не сделает из девочки известную всем Роксану Гранфельскую, для этого как минимум надо постараться в будущем. Самой девочке и ее окружению. Но вряд ли такие комментарии придутся Августе по душе.

Королева вздохнула, пустив плечи.

Выглядело она изнеможенной, но каким-то образом счастливой и похорошевшей. На щеках румянец, которого раньше не наблюдалось, Августа раздалась в ширь, что ей очень даже шло. Она наконец перестала быть хрупкой принцессой, на которую и дунуть-то страшно. Она стала королевой и выглядела под стать.

— Мне рассказали, что вы вернулись во дворец, Ида, — наконец начала Августа, глядя на маленького сына. — И я бы очень хотела вас встретить лично, но было поздно, я спала. Новости дошли до меня лишь утром и… я рада, что вы в порядке, искренне рада. Не знаю, что с вами происходило, всего мне не рассказывают, но… хорошо, что вы здесь. Так же мне сообщили, что вы будете искать убийцу Иллирики. И я прошу… — она неловко перехватила младенца в одну руку, второй же вцепилась в меня. — …прошу вас найти того, кто это сделал. Иллирика не заслуживала смерти, тем более такой. Она… она всегда мечтала погибнуть в бою или защищая меня. А не в коридоре от трусливого удара какого-то недочеловека, — Августа убрала руку, но только чтобы вытереть слезы. Затем вцепилась в малыша сильнее прежнего, и он беспокойно завозился в ее руках.

— Вы ему больно делаете.

— Что?

— Ребенок, вы его сжали.

— Ах, — Августа трясущимися руками погладила малыша и осторожно переложила его на кровать. И улыбнулась мне: — Кажется, так будет безопаснее, да? Стоило и Ренана отправить с няней. Я уже не ждала вашего визита, а так бы подготовилась, конечно. Но скоро начнется бал, мое присутствие обязательно. Без детей, конечно, пока их почти никто не видел, да и тащить таких малышей в толпу… страшно. И расставаться с ними так страшно, вот я и хотела побыть с ними, понимаете? Ренан такой милый мальчик, такой кроткий и беззащитный…