Шрифт:
Закладка:
— И что, страх не успеть до дома? — Максвелл прополз по грязному льду, который дворник засыпал песком. — Мог бы уехать на такси.
— Ага! Знаешь сколько оно стоит? Но суть не в этом.
— Э, братиш, — раздался гундосый голос. — Есть чё закурить? А?
— Не курю, — сказал я.
— Каво? Спортсмен, что ли?
В свет единственного работающего фонаря вошёл гопник с тупой мордой. Зашитые кроссовки Pumma, спортивные штаны с полосочками, грязная китайская куртка с надписью «Rusia» и бело-красно-синим флагом (китайцев не смущала ошибка в названии и флаге), а ещё вязаная шапочка с легендарным брендом Abibas.
И конечно же, гопник грыз семки и сплёвывал их прямо перед собой.
— Я тя спрашиваю, ты чё спортсмен? А?
Больше всего меня раздражала это «А?» в качестве вопроса. Я помню эту встречу, тогда гопник отжал у меня пятьдесят рублей на «грев пацанам на зоне». И мне пришлось ночью идти в Сосновый. Холодно, скользко и страшно.
Но сейчас я не тот школьник.
— А ты кто по жизни? — продолжал гопник. — Каво из пацанов знаешь? Я Тоха Синий, меня тут все знают.
Я не знал, кто такой Тоха Синий и почему его так назвали. И мне он надоел.
— Пацанов на зоне подогреть бы надо…
Я не дослушал, просто взял и толкнул его.
— Да ты чё? — он достал китайский нож-бабочку. — Я тя щас…
Всего один удар, гопник упал на лёд, стукнулся башкой и… исчез, оставив только после себя модную одежду. И сразу остановился троллейбус. Пустой, без водителя и кондуктора.
— Туда? — спросил я.
— Верно, — отозвался Максвелл и заполз первым.
Только я оказался не в троллейбусе, а в сортире. Ещё одно неприятное воспоминание из детства. Но на этот раз всё будет иначе.
— Окунай его! — кричал Женя, наклоняя меня всё ниже над толчком. — Сильнее!
Их трое, Женя, Саня и Лёха, мой тёзка. Три бычары, которые надо мной издевались. Это тоже часть испытания?
Я легко высвободился, зарядил Лёхе в солнечное сплетение, Сане врезал левым хуком, а потом схватил Женю и заломил ему руку.
— Только не туда, — попросил он.
— Туда-туда, — сказал я, наклоняя его всё глубже к толчку, пока не раздалось бульканье. — Где деньги, Лебовски?
Жаль только, что этот фильм никто из нас тогда не смотрел.
А Максвелл, скорчив рожу, показал на расписанную дверь сортира. «Дириктриса мразь, сука, жопа». Классика.
— И ты боялся хулиганов? — спросил Максвелл.
— Класса до девятого. Потом пошёл на кикбоксинг и надрал им жопы. Они потом в друзья ко мне набивались. Вроде двое сидят, а один спился и помер.
— Ну и хрен с ними, — сказал демон. — Дальше? Мне даже стало интересно.
Я вышел, и мы опять оказались в другом месте. На квартире у Ирки. Она лежала рядом со мной в одних трусиках, а я смотрел в потолок, мокрый от страха, и не знал, что делать дальше. Почему-то всё было не так, как я себе представлял.
— И что дальше? — разочарованно спросила Ирка.
Но сейчас-то я уже знал, что делать. Я повернулся к ней, притянул к себе и крепко поцеловал её в шею сбоку, а руками полез к её груди. Всего несколько секунд достаточно, чтобы она сладостно застонала, а я настроился на продолжение.
— Так, ещё одна душевная травма закрыта, — демон забрался в кресло, где лежали наши шмотки. — Доктор Максвелл излечивает даже неизлечимых…
— Помолчи, — попросил я. — Ладно, если честно, это даже немного расслабляет. И это правда меня беспокоило?
— Раз ты всё это видишь, то да.
— Идём дальше.
Теперь я в армии. Служил на монгольской границе. Пожалуй, одно из самых неинтересных мест в мире. Из развлечений только охота на тарбаганов, степных сусликов. Так, и что меня здесь беспокоило? Ах да.
Я стоял у гладильной доски с утюгом. Наглый дед, старше меня всего на год, бросил мне свою форму. Этого парня боялись все, даже офицеры. Говорят, что он дурак, что у него была справка, но в армию его всё равно взяли.
— Погладь её, — потребовал он.
— Не-а, — ответил я.
— Ты чё, сука, залупаешься на меня? — он подошёл ближе.
Я посмотрел на него, потом на утюг в своей руке. И чего мне тогда это не пришло это в голову?
Не, я же не садист, я не стал его прижигать. Всего лишь скучно вмазал ему по кумполу и добавил ногой, когда он повалился на пол. И всё. А я боялся.
— И это все твои страхи? — спросил Максвелл, выползая за мной на улицу.
— Наверное, — я пошёл куда-то на восток, оглядываясь на бесконечную степь вокруг. — Как оказалось, всё это решается просто. Ну, сколько ещё? Мне уже надоело, надо возвращаться. Я ещё обещал назвать Арлама…
В степи росло дерево. Да, я помню его, у нас ещё служил сын шамана, который всем говорил, что это дерево священно, и его срубать нельзя. Мы и не срубали, оно было красивым. Но сейчас под ним стоял камень, чёрный и гладкий.
У меня сбилось дыхание. Я на ослабевших ногах подошёл туда, посмотрел на фото в рамке и увидел имя. Юлия Семёнова. Она прожила совсем немного.
— Мне жаль, приятель, — сказал Максвелл, забираясь ко мне на плечо. — Но знай, когда победишь, этому страху будет не суждено сбыться.
— Я знаю, — ответил я. — Нужно только победить. В этот раз всё будет иначе.
— А вообще странно, — он посмотрел на меня. — Я так понимаю, что в этом мире ты занял тело себя самого? И твоя сестра рядом, и она тоже болеет. Так… бывают совпадение, но настолько сильных никогда.
— Ты понимаешь, как это работает?
— Нет, но я знаю, что перемещение между мирами работает. Был у нас один неприятный товарищ, который на этом собаку съел. Так вот, он говорил…
— Ты изгнан! — раздался голос позади.
Я повернулся. Доргон Квинт с лицом, перекошенным от ненависти, смотрел на меня.
— Ты изгнан из семьи! — рявкнул он. — И в турнире участвовать не будешь.
— Я должен драться, — произнёс я.
— Не верь, — шепнул Максвелл. — Это тоже твой страх. Никто тебя не выгонит, им нужна твоя победа. Она нужна всем…
— Кроме меня, — прошептал человек, стоящий за спиной Доргона.
Доргон Квинт встал на колени, и мы увидели, кто был за ним. Высокий верзила в капюшоне. Лицо разглядеть невозможно, но глаза горели красным огнём. Иглоподобные когти его правой руки впивались Доргону в затылок.
Тело Квинта медленно сползло вниз и дёрнулось. А Тот, Кто Ждёт, протянул ко мне когтистую лапу.
— Была предсказана свобода, — сказал он. — И я её получу.
— Это страх, или он реален? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Максвелл. — Я бы на твоём месте сбежал.
— От страха? Тогда какой смысл? Я ему…
Я первым налетел на это создание. Он легко уклонился и царапнул меня когтями по груди. Кожу жгнуло болью.
— Он реален! — вскричал демон. — Беги!
— Вечно бежать не можешь, — прошептал Тот, Кто Ждёт. — Ты не сможешь…
Я пришёл в себя, лёжа в подсобке на кушетке, мокрый от пота. На груди остались три кровоточащих тонких полоски, будто сделанных бритвой.
— Он был настоящим, — сказал Максвелл. — Но действие эликсира прошло. Сука, он тебя везде караулит. Хорошо, что он заперт.
— Зачем я ему нужен?
— Из-за пророчества.
— Но кто он?
— Предатель, — в голосе Максвелла чувствовалась ненависть.
— Очнулся? — спросил Арлам, входя в комнатку. — Ты быстро, я думал…
— Арлам, — я обвиняюще указал на него пальцем. — Ты мудак!
— Извини, — он развёл руки. — Я тоже самое сказал своему тренеру. Но во многом именно то, что произошло в моей голове после эликсира, сделало меня тем, кто я есть на самом деле.
— Оставь эту хрень. Что дальше?
— А дальше… а это откуда? — Арлам показал на царапины. — Кто тебя порезал? Профессор Мануэла?
— Кто?
Арлам показал на полосатую кошку, которая спала на шкафу.
— Профессор Мануэла никого не трогает, — произнёс басом вошедший Старый Герберт и осторожно взял кошку на руки. — Моя красатулечка никого не царапает. У, ты моя лапочка.
Я посмотрел на него и отвернулся. Арлам откашлялся.
— В общем, Алекс, ты мне ещё скажешь спасибо, — произнёс он. — Ну, а дальше нам с тобой надо пройди жеребьёвку. Надеюсь, ты не попадёшься против Пираньи в первом бою.
— А кто будет ещё опасным?
— Не думаю, что будут выступать крутые бойцы старой гвардии. А то бы нам пришлось туго. Ладно. Но если что, у меня есть настоящий коньяк.
— Иди в жопу, — беззлобно сказал я. — Я с тобой вообще пить не буду.
— Мне больше достанется, — произнёс тренер и полез за фляжкой.
* * *
