И дальше сноски на полную безопасность, анонимность и запрет фото и видеосъемки. Всё, как полагается.

– Ну что же, рискнём, – выдыхаю я. – Артём подписал макет? Тогда отдаём в рассылку.

На самом деле я очень боюсь, что не смогу собрать и заинтересовать гостей, особенно таких высокопоставленных, и глубоко внутри меня опять где-то тихо плачет от неуверенности и страха маленькая девочка в белых гольфиках, в то время как рыжая и самоуверенная стерва в лабутенах спокойно берёт на себя ответственность за проект в десятки миллионов рублей.

На следующий день рано утром я паркуюсь под проливным дождём рядом со сталинкой в центре, где над входом в магазин, увитом ветками и какими-то невообразимыми цветами красуется вывеска – “Vent de Provence, les fleurs et les cadeaux” (фр. «Ветер Прованса, цветы и подарки» – прим. автора).

Я толкаю потёртую временем бирюзовую дверь, и на меня обрушиваются океаны цветочных ароматов и волны французской музыки Ян Тирсена из «Амели». Всё помещение плотно заставлено растениями в горшках, цветами в жестяных ведёрках и ветками деревьев. По кирпичным стенам развешаны портреты женщин с тюльпанами и лилиями в золочёных рамах. Над просторным деревянным столом висит латунная клетка, в которой чирикает щегол с красной шапочкой, а на простых деревянных стеллажах стоят вазы, бархатные коробки и кувшины. И все свободные кусочки пространства заполнены плетёными венками из роз, лаванды, эвкалипта и даже белых одуванчиков!

– Bonjour, mademoiselle! – я резко вздрагиваю от неожиданности: в глубине магазина за высокой стойкой, оказывается, стоит молодой человек в полосатой футболке и с шарфиком на шее. Более парижского лука я бы себе и представить не смогла!

– Добрый день, – приветствуя я его. – Мне вчера доставили от вас цветы, но никакой записки к ним не прилагалось. Я могу узнать, кто их заказал?

– Сейчас проверим, – молодой человек просматривает что-то на мониторе своего ноутбука. – Позвольте узнать ваше имя? – я протягиваю ему свою визитку. – Нет, я не могу вам ничем помочь, простите, – он, наконец, отрывает взгляд от экрана. – Это конфиденциальная информация. Но если хотите, вы можете подождать пять минут, и приедет София – хозяйка мастерской. Возможно, она вам что-то подскажет. Кофе? – и я послушно киваю, потому что не прочь задержаться в этом маленьком кусочке Франции ещё на лишних десять минут перед тем, как окунусь в серую московскую хмарь.

Я сижу в мягком плюшевом кресле и пью ванильный кофе из уютной керамической кружки, которую тут же можно и купить. Саундтрек к «Амели» закончился, и теперь на всю мастерскую поёт K-Maro Femme Like U: в этом салоне определённо питают любовь ко всему французскому. Молодой человек – Ирек, как он мне представился, стоит тут же рядом, за столом, и разбирает гигантскую охапку роз необычного песчаного цвета: по одному берёт каждый цветок, снимает со стебля все нижние листья и бережно ставит его в высокую стеклянную вазу.

– Нравятся? – словно прочитав мои мысли, спрашивает он, и протягивает мне так нежно и аккуратно, как будто держит в руках хрупкую бабочку, бутон розы. – Это сорт Тоффи. Так и назвали – в честь карамельной ириски. Смотрите, какой тёплый кирпичный оттенок… Как будто цветок загорал под солнцем Тосканы, – молодой человек разговаривает словно сам с собой, и я вижу, как он влюблён в эту розу, прямо как Маленький Принц.

Входной звонок мелодично тренькает, щегол в клетке щебечет ему в ответ, и в магазин заходит невысокая хрупкая женщина-девочка с прозрачной кожей, аквамариновыми глазами и белоснежными волосами, словно сказочный эльф из этого цветочного царства. С её алого зонта на пол стекает вода, образовав лужицу у подошв высоких, до колен, резиновых сапог Hunter. Девушка одета в бархатный комбинезон кораллового цвета, и сама выглядит как дорогой подарок, упакованный в стильную коробку.

– Соня, привет, это Мария, у неё к тебе есть вопрос, – приветствует её Ирек, и я понимаю, что это и есть настоящая королева Vent de Provence.

– Bonjour, madam, – улыбается мне хозяйка, и я буквально кожей начинаю ощущать необыкновенное тепло, исходящее от этого белоснежно-розового эльфа.

– Mademoiselle, – машинально поправляю я ее, на что София объясняет мне в ответ, разматывая свой длинный шёлковый шарф:

– Поразительная разница в культурах, правда? – начинает она свою речь, словно подтверждая то, что я и так уже знаю. Но нет, я не знаю. – В русском языке обращение «женщина» для нас просто оскорбление какое-то, согласитесь? Всё равно, что назвать кого-то старухой. А французы всех автоматически называют madam, чтобы ненароком не обидеть: именно замужняя женщина считается более полноценной личностью, а mademoiselle – так себе, какой-то дефект: уже двадцать лет, и всё еще не замужем!

– Я думаю, это уже атавизм, согласитесь: вряд ли сейчас в современной Франции это считается недостатком, – отвечаю я ей.

– Да, вы правы, – соглашается она со мной, но по её взгляду этого и не скажешь. – Меня зовут София, можно Соня, так чем я могу вам помочь?

– Меня зовут Мария Соболева, – протягиваю я в ответ свою визитку, – и мне вчера от вас привезли очень красивый букет в вазе. Без каких-либо записок и опознавательных знаков. Весьма необычный, и мне очень интересно узнать, кто мне его послал.

– Что ж… Я помню эту доставку, – произносит мой эльф, немного помедлив, – к сожалению, заказчик попросил не раскрывать своё имя, поймите меня правильно, – оправдывается она. – Единственное, что я могу вам сказать, что это действительно человек с хорошим вкусом, – смеётся Соня, и я улыбаюсь вместе с ней.

– А есть ли у цветов какой-то свой язык? – приходит мне на ум смутная догадка.

– Я бы не копала так глубоко, – усаживается за стол напротив меня прекрасная флористка. – Мне действительно прислали на электронную почту картину голландского художника, чтобы я собрала букет максимально приближенный к изображению. Но кроме очень придирчивого состава цветов я не вижу здесь никаких намёков на что-либо, – резюмирует моя собеседница. – От себя я только могу добавить, что некоторые позиции мне пришлось заказывать напрямую из Голландии, на что ушло пару недель. Я занимаюсь цветами очень много лет, и не нахожу в вашем букете никаких призывов или намёков. Я бы даже сказала, что он слишком чист и непорочен, – снова смеётся Соня. – И ещё я думаю, что он как бы намекает на вашу ранимость и хрупкость.

– Ранимость? – недоумеваю я.

– Да, мне