— В тот первый раз, когда я общалась с тобой в сети. — Ее язык высовывается, скользя по ее нижней губе, и мой член пульсирует в моем кулаке. Я должен отпустить, спрятать его и положить этому конец, прежде чем это заведет во что-то нехорошее для нас обоих. Но мой кулак остается сжатым, как будто я коснулся электрического провода и застыл там, и я смотрю на нее, мое сердце колотится о мои ребра. Я думал, она оставит это в покое, после того как я не купился на ее попытки поднять этот вопрос у озера, но, похоже, она полна решимости снова все это открыть. И прямо сейчас моя сила воли к сопротивлению слабеет.

— Ты рассказал мне о своей фантазии. О том, как ты прокрался в мою квартиру и ждал меня. Приказал мне встать на колени перед тобой, потому что я заставила тебя ждать весь день. — Ее взгляд скользнул вниз на мой напряженный член, все еще сжатый в моих пальцах. — Это из-за меня, не так ли?

Я сглотнул, странное чувство, что я сейчас рассмеюсь, сжимая горло.

— Никто не делал меня твердым, кроме тебя, с той ночи, как я встретила тебя, Шарлотта. — Слова вылетают напряженными, грубыми, царапающими мои губы. — Каждый раз, когда это происходит, это из-за тебя.

Ее язык снова высовывается, и я чувствую влажность своего предэякулята на кончиках пальцев, когда мой член снова пульсирует от этого зрелища, умоляя меня снова начать ласкать. Закончить то, что я начал. Но я не могу пошевелиться. Я слишком заворожён тем, что происходит передо мной, зная, что я должен положить этому конец, и отчаянно желая всего этого одновременно.

— Скажи мне встать на колени, — тихо говорит она. — Прикажи мне позаботиться об этом для тебя. Прикажи мне…

— Отсосать мне? — Мой голос хриплый, полный желания и немного гнева, который прорывается сквозь похоть. — Зачем, Шарлотта? Чтобы ты могла ненавидеть меня ещё больше за то, что я приказал тебе сделать то, что ты обещала больше не делать? Чтобы ты могла увеличить расстояние между нами? Чтобы ты могла напомнить мне, что всё это началось со лжи, и свести это к холодным сексуальным отношениям, которые больше ничего не значат?

Она вздрагивает с каждым словом, стоя у двери, и каждая клеточка моего тела дрожит от смеси похоти и разочарования, граничащей с гневом.

— Ты не хочешь меня? — Она шепчет, и я стискиваю зубы, глядя на нее, как будто она сошла с ума.

— Шарлотта, я так сильно хочу тебя, что едва могу дышать. Я здесь сейчас, потому что я так сильно хочу тебя, что не могу думать, а мне нужно думать, чтобы я мог защитить нас. — Я снова резко и разочарованно вздыхаю, и в то же время уголок моего разума удивляется, что я все еще так чертовски возбужден. Как будто мое тело не получает сообщения о том, что мы с Шарлоттой сейчас спорим. Что она… я даже не знаю. Ненавидит меня так сильно, может быть, что она нашла другой способ причинить мне боль, обратив то, что я хочу, против меня.

И я так чертовски близок к тому, чтобы просто сказать «к черту все» и сдаться.

— Знаешь, сколько раз я представлял себе это? — Рычу я, глядя на нее. — Ты на коленях, твои красивые губы обхватывают мой член. Я уже однажды это почувствовал, и буду мечтать об этом всю оставшуюся чертову жизнь.

— Так прикажи мне сделать это. — Она приподнимает подбородок, отвечая на мой взгляд. — Прикажи мне встать на колени перед тобой, и я позволю тебе кончить мне в рот. Я даже проглочу. — Маленькая, насмешливая улыбка изгибает уголки ее губ, и я смотрю на нее, пытаясь понять, что она здесь делает. Это какое-то наказание, я уверен в этом. Какой-то способ для нее вернуть меня. И я также почти уверен, что она пытается воздвигнуть стены между нами, делая это. Напоминая мне о том, как все началось. Только ложь и секс. — Это то, чего ты хотел, не так ли? — Она отталкивается от двери, приближаясь ко мне. Я чувствую запах ее кожи, чистой, мягкой и теплой, без каких-либо лосьонов или духов, которыми она пользовалась раньше. Только она, и этого достаточно, чтобы заставить меня почувствовать себя наполовину безумным от желания. — Ты лгал ради этого. Придумал совершенно другую личность ради этого. Обманул меня и сблизился со мной ради этого. — Она приближается на дюйм с каждым словом, мед с примесью кислоты, и все это время мой член пульсирует под моей ладонью, как будто в этом есть что-то, что должно меня завести.

Я не могу перестать хотеть ее, даже когда я злюсь на нее. Даже когда она злится на меня. Это одержимость, зависимость, и неважно, насколько этот разговор должен был сделать все наоборот, а не заставлять меня хотеть ее еще больше, принятие плети ее языка, кажется, просто заставляет меня хотеть ее еще больше.

— Так сделай так, чтобы это того стоило, — шепчет она, теперь так близко, что она почти касается меня. — Прикажи мне встать на колени, Иван. После всего этого, разве ты не должен хотя бы получить то, что хотел?

Ее рука обхватывает мою, ее пальцы касаются моего члена, и я теряюсь. Ощущение кончиков ее пальцев между моими, прижимающихся к горячей, напряженной плоти, достаточно, чтобы сломать остатки самообладания. Я должен сказать ей, что это не то, чего я хочу, что это не то, для чего я это сделал, что даже если все началось так, то, чего я хочу от нее, стало намного больше, и просто иметь ее рот вокруг моего члена настолько недостаточно, что это смешно.

Но ее пальцы скользят по мне, ее губы капают на искушение, к которому я стал таким слабым с ней, и я чувствую, как моя другая рука тянется вверх, чтобы скользнуть в ее волосы, оттягивая ее голову назад так, чтобы она смотрела на меня.

— Хорошо. Ты так сильно хочешь мой член во рту, что тебе приходится дразнить меня, Шарлотта? Встань на колени и отсоси его.

Она падает как выстрел, опускается на колени на плитку, и я знаю, что дал ей то, что она хочет, а не наоборот. Еще одна причина верить, что я не кто иной, как извращенец, который лгал ей, который хочет ее тело и ничего больше, который разрушит ее жизнь только ради шанса разрушить ее. И хотя это могло быть правдой когда-то,