значительный вклад в понимание чувства тревоги. Он понимал тревогу как деструктивную эмоцию. В терминах РЭТ мы можем полнее раскрыть это заявление. Итак, тревога зарождается на этапе А, когда человек не получает одобрения или не может достичь некоторой цели, которой он хочет достигнуть. На этапе В, исходя из своей системы убеждений, этот человек разумно говорит себе: «Не провал ли то, что я потерпел неудачу! Я буду очень сожалеть о промахе. Дайте-ка мне подумать, что я могу сделать, чтобы достичь успеха». Если он будет строго придерживаться этого рационального убеждения, то в результате, на этапе С, он ощутит эмоциональные последствия — чувства озабоченности или осторожности, которые помогут ему достичь одобрения или поставленной цели.

Если, однако, тот же самый человек иррационально убеждает себя на этапе В: «Какой ужас, что я потерпел неудачу! Я буду полным ничтожеством, ничего не стоящим человеком, если потерплю неудачу! Я, безусловно, должен достичь успеха!», тогда он на этапе С начинает испытывать тревогу, сверхозабоченность и панику. Не так уж важно, что он применяет рационализацию, компенсацию или управляет другими посредством своей чрезмерной тревоги. На самом деле он все еще является подверженным ошибкам человеком, который будет иногда терпеть неудачи, продолжая убеждать себя в том, что ужасно потерпеть неудачу и что он должен достичь успеха.

Когда проблема тревоги утверждается в терминах рационально-эмоциональной терапии, основное решение для нее становится совершенно очевидным. Человеку лучше оспаривать, на этапе О, свои иррациональные убеждения, спрашивая себя: «Почему ситуация была бы ужасной, если бы я потерпел неудачу? Где доказательства, что я был бы полным ничтожеством, если бы я так поступил? Почему я должен достичь успеха?». Если он продолжает логически и эмпирически подвергать сомнению свои мистические предположения, которые возникли на этапе В, тогда он почти всегда сможет ответить себе: «Ситуация не является ужасной, а просто затруднительной, если я потерплю неудачу. Не существует доказательств, и никогда не может существовать, что я представляю собой полное ничтожество, если я так поступлю. Я не должен достигать успеха, хотя было бы чудесно, если бы я достиг его». Тогда он будет ощущать, на этапе Е, результаты обсуждения и оспаривания своих иррациональных убеждений — значительное снижение своего чувства тревоги.

Все это остается неясным в индивидуальной психологии. Адлер думал, что люди с расстройствами руководят своими жизнями посредством вымыслов и посредством нереалистичных и противоречивых целей и намерений. По его мнению, для того чтобы стать менее обеспокоенными, они должны изменить эти вымыслы и цели. Однако он никогда, кажется, конкретно не описывал основные иррациональные идеи, вызывающие у людей нарушения, и способы их изменения.

Это является задачей рационально-эмоциональной терапии, и в этом отношении индивидуальная психология и РЭТ дополняют друг друга.

Тем не менее, сам Адлер, поскольку он разрабатывал свою точку зрения на человека и свой философско-терапевтический взгляд, мог бы разработать методы, подобные тем, которые были позже разработаны РЭТ. В 1928 году Адлер опубликовал статью «Краткие Комментарии относительно Разума, Интеллекта и Умственной Неполноценности», в которой он различал личный интеллект и разум, или общий смысл. Последний связан с социальным интересом (означающим открытость по отношению к миру и эмпатию), в то время как первый характеризуется недостатком социального интереса Хотя в это время он еще полностью не отказался от своих ранних попыток отнести запутанность психологических нарушений к подавляющим чувствам неполноценности и попыткам компенсации, он сделал акцент на «отдаленности человека от... разумного, обычного человеческого решения жизненной проблемы» и замечал, что все неудачи в жизни «характеризуются недостатком социального чувства»12, то есть недостатком общего смысла.

В 1936 году Адлер дал интервью Дадли Баркеру (Dudley Barker) из лондонской газеты «Evening Standard». В этом интервью он, в частности, отмечает, что «всегда остается ребенком тот, у кого нет социального интереса, кто замыкает себя в себе, кто развивает воображаемые жалобы». И в этом же интервью он отрекся от некоторых своих прежних идей, которые он первоначально называл «комплексом неполноценности». В интервью Адлер сказал следующее: «Это всего лишь фраза. Весь мир использует ее теперь, но я сам редко применяю ее».

Хейнс Ансбахер (Heinz Ansbacher) замечает, что внимательное чтение нового перевода «Классификации умственных нарушений» Иммануила Канта указывает на то, что великий философ, на сто лет раньше Адлера, сделал точное разделение между личным интеллектом и общим разумом: «Только черта, общая для всех умственных нарушений, является потерей общего разума (sensus communis) и компенсаторного развития уникального, личного разума (sensus privatus) рассуждения». Поэтому Ансбахер сделал вывод:

«Для настоящего автора удобно знать, что когда он использует адлерианскую пару противоположностей «личный разум» и «общий разум», он на самом деле возвращается к Канту, и что наиболее вероятно, что существует прямая линия от Канта к Адлеру. Это последнее знание должно устранить все сомнения, если некоторые люди имели их, что Адлер принадлежит к феноменологическому, когнитивному направлению и к сторонникам гештальттерапии и теории поля, таким как Спрангер, Штерн, Вертхеймер, Левин, о которых можно сказать, что они развивались под влиянием Канта. С другой стороны, Фрейд никогда не находился под влиянием Канта».

Противопоставление Адлером личного интеллекта и общего разума намного ближе к практике РЭТ по сравнению с другими его понятиями о неполноценности и превосходстве. Адлер отмечал (предвосхищая мою идею о том, что не существует никаких следует, нужно или должен): «Убеждение, что Космос должен испытывать интерес к сохранению жизни является не более чем религиозной надеждой»13. Более того, в соответствии с утверждением сторонников РЭТ, Адлер утверждает, что человек не нуждается в переживании фрустрации и гнева только потому, что он чего-то лишен. Адлер пишет, что разумный (или я должен сказать «в общем разумный»?) человек чувствует себя «дома на этой земле со всеми ее преимуществами и недостатками. Это чувство дома непосредственно является частью социального интереса... [Нормальный человек] не воспринимает жизненные бедствия как личную обиду»14.

Более поздние взгляды Адлера все еще сохраняют некоторые важные отличия по сравнению с рационально-эмоциональной терапией. Например, РЭТ говорит об иррациональности человека и намекает на то, что он имеет неверные предпосылки и делает нелогичные заключения из этих предпосылок. Адлер утверждает, что только основные предпосылки и цели человека являются неверными, но что он на самом деле может рассуждать вполне логично, если считает, что его предпосылки верны. Адлер и адлерианцы, таким образом, получают некоторое терапевтическое преимущество, так как они не заставляют человека с нарушениями измениться полностью, а только требуют изменить ошибку в предпосылках или целях. Они могут честно показать ему, что он является вполне разумным, но что он просто