Еще одна вредная сторона слишком сильного акцентирования внимания терапевта на самоосознании — это оценочный аспект. Главная причина того, что размышление о себе губительно, заключается не в том, что оно вредоносно per se6 , как считал Данлэп, а в том, что все занимающиеся этим люди делают это самоуничижительным способом. Человек, который постоянно думает о своих неудачах, не просто рассматривает и пересматривает события, окружавшие эти неудачи, а постоянно оценивает себя с точки зрения этих событий. Другими словами, неразумно связывает свое Я в целом со своими конкретными действиями. Так как действия были неудачными, то он делает вывод о собственной бесполезности в целом. И именно его отрицательная оценка себя делает размышления о своих ошибках такими мучительными.

Вот что, вероятнее всего, делает терапевт, одержимо заставляющий себя осознавать свои терапевтические ошибки. Вместо того, чтобы просто видеть, что он, скажем, завидует своему клиенту, так как тот зарабатывает больше, и из-за этого советует ему рано уйти на пенсию и посвятить себя некоммерческой деятельности, он может еще и яростно разносить себя за то, что он предвзят. Поступая так, он может перенести свою собственную вину (или некоторые следствия) на своего клиента и, фактически, способствовать тому, что последним тоже будет управлять чувство вины. Или терапевту может быть так стыдно, что клиент обнаружит его предубеждение, что он будет общаться с клиентом чрезмерно опекающим образом, и тем самым причинит ему столько же вреда, сколько и пользы. Или он может настолько увлечься самобичеванием, что не будет использовать наиболее эффективный метод: прямые контратаки на самообвинительные идеи клиента.

Слишком сильное акцентирование внимания терапевта на самоосознании может легко привести к такому уровню эгоцентричности, который превышает допустимые пределы. Конечно, умеренный эгоизм часто оказывается полезным, и к нему следует стремиться как терапевту, так и клиенту. Однако эгоцентричность гораздо шире, чем эгоизм, так как эгоцентричный человек не только считает, что у него есть право быть таким же счастливым, как и остальные, но и уверен, что мир должен крутиться вокруг него и обеспечивать его особым счастьем, какая бы судьба ни постигла других. Он полагает, что мир должен предоставлять ему средства для жизни, и при этом он не должен прикладывать к этому больших усилий. Стало быть, он делает мало и, не задумываясь, ищет для себя удовольствий, но издает леденящий душу вопль, когда чего-то лишен, и полностью игнорирует чувства окружающих. Итак, эгоцентризм основан не на здоровой, а на чрезмерной сосредоточенности на себе и своих проблемах. В таком случае у человека часто возникает стремление подчинить себе других и получить их одобрение только потому, что он ощущает, что их любовь ему абсолютно необходима. Как утверждает Девид Рисман (David Riesman). эгоцентризм неотъемлемо связан с направленностью на других, а не с направленностью на себя. Он явно имеет неправильное название, поскольку эго (Я), на котором эгоцентричный человек сосредотачивается, не обязательно является истинным, но совершенно зависит от помощи и одобрения других.

Эгоцентризм терапевта, спровоцированный самоосознанием, часто может приводить к весьма неприятным последствиям в процессе работы с клиентами. Терапевт, который продолжает спрашивать себя, что он (а не его клиент) делает неправильно, легко может стать черствым и, в сущности, незаинтересованным в клиенте. Под видом изменения себя, чтобы помочь другому, он может забыть свою главную миссию и посвятить себя почти исключительно собственным проблемам. Даже если он до некоторой степени преуспеет в этом и станет счастливее, благодаря работе над собой во время терапевтических сеансов, то он все равно пользуется беспомощностью клиента и требует особого вознаграждения за то, что он, по общему мнению, великолепный терапевт. Он требует, чтобы Вселенная служила ему, а не чтобы он мог очень многое свершать, чтобы быть полезным самому себе в этом мире. Будучи по-детски напыщенным, терапевт перестает развиваться и быть положительным примером для своего клиента, у которого и так есть серьезные проблемы, связанные с отказом принимать реальность и требованием, чтобы мир был исключительно доброжелателен к нему.

Сосредоточение внимания терапевта на осознании самого себя в ходе сессий с клиентом во многом потенциально разрушительно. Конечно, здесь не имеется в виду, что повышение осознанности процессов мышления и чувств приводит только к худшему, ибо оно имеет явные преимущества. Благодаря самоанализу терапевт может видеть и исправлять свои терапевтические ошибки; может использовать его проективно, чтобы получить дополнительное понимание своего клиента. Иногда самоосознание помогает терапевту в личностном развитии и устранении реакции контрпереноса, в результате чего терапевт может стать лучшей моделью для своего клиента. Однако для меня главным было показать, что повышенное самоосознание со стороны терапевта имеет и явные опасности; и с нашей стороны было бы глупо отрицать это.

На мой взгляд, нужно не просто предостерегать от контрпереноса, а от переноса самого по себе, эффективность которого можно подвергнуть сомнению. Частично я могу согласиться с утверждением Карла Роджерса, что безусловное позитивное отношение терапевта к клиенту является необходимым условием хорошей терапии. Большинство клиентов принимают себя только условно и беспощадно обвиняют себя за ошибки; поэтому им значительно помогает терапевт, показывающий, как на словах, так и на деле, что он верит в то, что люди могут быть самоценными и вести счастливую жизнь только потому, что они существуют, а не потому, что совершают хорошие поступки. Но когда роджерианцы вместе со сторонниками Фрейда и Салливана, эмпириками, экзистенциалистами и терапевтами других направлений настаивают на том, что действенная терапия должна включать в себя напряженные межличностные отношения терапевта и клиента, или теплое принятие или глубокое эмпатическое понимание последнего первым, тем самым они вводят их собственную крайнюю потребность в любви и одобрении клиента в свои теории терапии и существующие отношения со своими клиентами.

В сущности, эффективная терапия, ведущая к глубинному личностному изменению, может совершиться и без каких-либо глубоких отношений между клиентом и терапевтом. Терапия может включать переписку, чтение, записи на пленку и другие аудиовизуальные средства, и клиент может очень мало общаться с терапевтом и практически ничего не знать о человеке, который его лечит. Эти средства очень удобны и эффективны в работе с клиентами, которые считают, что они не нравятся терапевту, или которые явно ненавидят его, которые чувствуют, что терапевт их просто отчитывает, которые слепо следуют его заданиям. Кроме того, есть клиенты, которые по разным причинам стремятся свести к минимуму встречи с терапевтом. Это было доказано не только терапевтами рационально-эмоционального направления, но также и бихевиориального. Еще более удивительно то, что встречи детей-шизофреников