Шрифт:
Закладка:
Служебные обязанности Сергея Николаевича заключались в том, чтобы анализировать донесения секретной агентуры МВД, в которых фигурировали армейские офицеры и составлять на их основании отчеты для военного министра. Циркуляр, одобрявший наблюдение за офицерами, был издан ещё в 1910 году [185, с. 86]. Сухомлинов нашёл нужным «тщательное обследование и объективную проверку этих секретных сведений, прежде чем давать им дальнейший ход, используя в этом направлении опыт и знание состоящего при мне жандармского офицера» [172, с. 188].
В начале 1912 г. объектом расследования подполковника Мясоедова должна была стать деятельность помощника военного министра А. А. Поливанова. Как вспоминал Сухомлинов, кто-то «очевидно из сотрудников генерала Поливанова по прежней службе, составил, на основании журналов заседаний по вопросам обороны, донос с выписками из несомненно подлинных документов и с утверждением того факта, что генерал Поливанов сообщил эти государственные тайны австрийскому послу». Этот аноним был разослан многим высокопоставленным лицам, включая членов Государственной думы. Сухомлинов задался целью выяснить, кто же мог его составить и каким образом секретные документы оказались доступными кому-то постороннему. Министр поручил Мясоедову навести соответствующие справки. Сухомлинов рассказал о доносе и Поливанову, спросив его, не подозревает ли он кого-нибудь [172, с. 189].
К этому времени личные и служебные разногласия между Поливановым и Сухомлиновым достигли апогея. До Сухомлинова дошло, что Поливанов рассказывает собеседникам о том, как военный министр «навалил все дело на него», а «сам только ездит» по стране, чтобы получать крупные командировочные и покупать на них наряды для своей молодой супруги [117, с. 105–106].
Естественно Поливанов заподозрил, что Мясоедов по наущению Сухомлинова направит свои розыски против него. Тем более, что незадолго перед этим генерал Поливанов ездил в Австро-Венгрию («к одному из своих друзей, родственнику графини Карловой, с которой он был очень дружен») [172, с. 189]. Поливанов поделился своими переживаниями с Гучковым, а тот нанёс по Мясоедову и Сухомлинову упреждающий удар, обвинив их, с одной стороны, в организации политического сыска в армии, а с другой в том, что через них идет утечка секретных сведений к австрийцам.
Лидер партии октябристов А. И. Гучков с современной точки зрения был блестящим мастером пиар-технологий. Он, как никто другой из политиков того времени, умел создавать информационные поводы для популяризации своей персоны и дискредитации оппонентов. Кроме сенсационных речей с думской трибуны это, например, были вызовы противников на дуэль. Гучков также был организатором успешных PR-кампаний. Одна из них, наиболее резонансная, была направлена против императрицы Александры Федоровны (распространение её фальшивых писем к Распутину). Жертвой другой стал В. А. Сухомлинов. А. И. Гучков, по собственному признанию, решил «свернуть шею» военному министру «на скандале» [10, с. 95].
Эта PR-кампания детально описана в воспоминаниях А. И. Гучкова. Сначала он зажег к волнующей его теме интерес прессы, ткнув в неё «факел, головешку горящую». Роль «головешки» сыграла публикация в подконтрольной Гучкову газете «Вечернее время» (лидер октябристов был крупным пайщиком акционерного общества, которому принадлежало это издание). Гучков вызвал редактора «Вечернего времени» Бориса Суворина и сказал ему: «Вот что мне надо. Неблагополучно у нас в разведке. Мне хочется по этому поводу поставить вопрос на обсуждение в Государственной думе. Вы должны мне дать повод».
Б. А. Суворин это задание выполнил. 13 апреля 1912 года в «Вечернем времени» появилась статья «Кто заведует в России военной контрразведкой». Её автором являлся сам Суворин. Под псевдонимом «Percy» он написал об утечке тайн из военного министерства, прозрачно намекнув, что это началось с появлением Мясоедова. Правда Борис Суворин ни разу не назвал Мясоедова по фамилии, употребляя такие названия как «подполковник» и «жандармский офицер», а Сухомлинова называя словом «сановник». Но содержание материала не оставляло сомнения, кто имеется в виду. К тому же в этом же номере Б. А. Суворин под своим именем поместил заметку, в которой, как редактор заявил о достоверности сведений «Percy» [31, 1912, 13 апреля].
Мясоедов возмутился до глубины души и оскорбил Бориса Суворина действием. Естественно, это ещё больше подогрело интерес прессы к персоне Сергея Николаевича. Соответственно настал момент для следующего информационного вброса. «Я тогда вызываю к себе корреспондента “Нового времени” Ксюнина, – вспоминал Гучков, – и диктую ему интервью со мной, как будто он пришел ко мне и спрашивает, насколько верны те сведения. Я вполне подтверждаю, что все это правильно, и жду событий» [10, с. 97].
«События» не заставили себя ждать. Мясоедов вызвал Гучкова на дуэль [69, с. 445–477]. Интерес общества к теме достиг пика. Тогда Гучков попросил созвать заседание думской комиссии по государственной обороне. Там он обвинил Мясоедова в информировании вероятного противника, а Сухомлинова – в организации политической слежки за офицерами. На этом этапе к PR-кампании подключились другие газеты, как те, на которые Гучков мог влиять («Голос Москвы»), так и те, на которые он не имел рычагов воздействия («Биржевые ведомости», «Земщина», «Речь»). Все они охотно занимали свои полосы обсуждением утечки секретной информации из военного министерства [31, 1912, 23 апреля; 45, 1912, 17 апреля; 45, 1912, 21 апреля; 45, 1912, 22 апреля]. Разразившийся скандал вызвал большой интерес читателей, а, значит, публикации подобного рода обеспечивали газетам хороший уровень продаж.
Ещё одной горячей темой стала личная жизнь В. А. Сухомлинова. В 1909 г. эта история не вызвала особого интереса у прессы. Но через три года (в мае 1912 г.) она оказалась в центре внимания газетчиков. В газете «Вечернее время», тесно связанной с А. И. Гучковым, вышло интервью с В. Н. Бутовичем. Затем оно было изложено в ряде газет, включая кадетские «Русские ведомости» (хотя названая газета традиционно критиковала Гучкова и являлась постоянным оппонентом «Нового времени» и «Вечернего времени»). Интервью изобиловало скабрезными подробностями. Первый муж Е. В. Сухомлиновой рассказал о том, что ему было предложено дать немедленно развод жене, отдав ей своего сына, принять на себя вину и уплатить ей 200 тысяч. В виде компенсации сулилось служебное повышение. Бутович вызвал Сухомлинова на дуэль. Генерал не принял вызова и уведомил Бутовича, что если он в десятидневный срок не исполнит всех предъявленных ему требований, то его или «посадят в дом умалишенных» или вышлют «в отдаленные места». Чтобы добыть необходимое для развода доказательство супружеской измены Бутовича, начальник Киевского охранного
