призывов к "освобожденной" Утопии и восхваления культурной революции в Китае, с длинного раздела под названием "Биологическая основа для социализма?". Кажется, что он задает этот вопрос, но на протяжении всего раздела он доказывает, что если мы хотим достичь освобожденного общества (коммунизма), то мы добьемся этого только путем изменения человечества на уровне его инстинктивных потребностей, что он называет "биологическим" уровнем. Не обращая внимания на призраки нового советского человека, он также спешит (правда, только в сноске) сказать, что под "биологическим" он на самом деле не имеет в виду биологическое в прямом смысле. Он говорит об этом следующим образом:

Я использую термины "биологический" и "биология" не в смысле научной дисциплины, а для того, чтобы обозначить процесс и измерение, в котором склонности, модели поведения и стремления становятся жизненно важными потребностями, которые, если их не удовлетворить, приведут к дисфункции организма. И наоборот, социально обусловленные потребности и стремления могут привести к более приятному органическому поведению. Если биологические потребности определяются как те, которые должны быть удовлетворены и для которых не может быть адекватной замены, то определенные культурные потребности могут "опускаться" в биологию человека. Тогда мы можем говорить, например, о биологической потребности в свободе или о некоторых эстетических потребностях как об укоренившихся в органической структуре человека, в его "природе" или, скорее, "второй природе". Такое использование термина "биологический" не подразумевает и не предполагает ничего относительно того, как физиологически выражаются и передаются потребности. 141

Я понимаю эту загадку - биологию, которая на самом деле не является биологической, - так: Маркузе призывает намеренно вызывать психопатологии как форму "освобождающего сознания" в том смысле, что неспособность справиться с повседневной жизнью как она есть, по определению является психопатологией. Похоже, именно об этом он и говорит, "чтобы обозначить процесс и измерение, в котором склонности, модели поведения и стремления становятся жизненно важными потребностями, которые, если их не удовлетворить, вызовут дисфункцию организма". В этом отношении неомарксизм представляется теорией, призванной вызвать у тех, кто ее принимает, развитие или, по крайней мере, функциональную имитацию параноидального расстройства личности, которое мы уже видели наглядно в Критической расовой теории. (К этому списку можно добавить и шизоидное расстройство личности, если учесть последствия расщепления сознания, на которые намекает понятие "одномерного человека" как фундаментальной проблемы). Эти дестабилизированные люди затем станут культурными революционерами, потому что найдут общество, в котором они живут, и культуру, которая его поддерживает, совершенно неадекватными грызущим требованиям их права на существование и индуцированного психического расстройства. (То, что "queer" в Queer Theory означает "идентичность без сущности" и что это энергично прививается нашим детям в школах в ходе нашей продолжающейся культурной революции, сразу становится более понятным как преднамеренная стратегия в русле как Маркузе, так и более раннего Лукача).

Что делать с этой индуцированной дисфункцией? Она должна стать основой для революции, как это было для Лукача в Венгрии. Маркузе объясняет, что его освобожденная Утопия может быть достигнута только путем "Великого отказа" от существующего либерального порядка и всего остального, что существует (включая реальность), и развития "новой чувствительности", которая искажает то, что люди считают разумным и нечувствительным, чтобы всегда учитывать динамику власти через критическое и революционное сознание. Отчасти потому, что он настаивает на том, что "солидарность" (против всех форм угнетения и насилия) является необходимым компонентом этой "новой чувствительности", я настаиваю на том, что интерсекциональность (основной компонент Критической расовой теории) представляет собой (один из аспектов) реализации именно того, к чему он призывал. 142 Как уже отмечалось ранее, на протяжении всего эссе он подчеркивает, что наиболее плодотворным направлением действий для достижения этой революции в Америке является недовольство ее "населения гетто", которое может быть мобилизовано по линии освобождения чернокожих. Это укрепляет мою уверенность в предположении, что интерсекциональность отвечает его "Новой чувствительности".

В конечном счете, цель проекта Маркузе - отвергнуть реальность как она есть и заменить ее неомарксистской. Маркузе заявляет об этом прямо:

Концепция первичных, начальных институтов освобождения достаточно знакома и конкретна: коллективная собственность, коллективный контроль и планирование средств производства и распределения. Это основа, необходимое, но недостаточное условие для альтернативы: она позволит использовать все имеющиеся ресурсы для ликвидации бедности, что является предпосылкой для перехода количества в качество: создания реальности в соответствии с новой чувствительностью и новым сознанием. 143 (выделено жирным)

Он повторяет эту тему в "Контрреволюции и бунте", когда указывает, что его цель - "алхимия слова; образ, звук, создание другой реальности из существующей - перманентная воображаемая революция, возникновение "второй истории" в рамках исторического континуума" 144 Это еще более четко повторяет намерения Хоркхаймера, который пишет,

Существуют связи между формами суда и историческими периодами. Краткое описание покажет, что имеется в виду. Классификационное суждение характерно для добуржуазного общества: так сложилось, и человек ничего не может с этим поделать. Гипотетическая и дизъюнктивная формы особенно характерны для буржуазного мира: при определенных обстоятельствах может произойти такой-то эффект; либо так, либо так. Критическая теория утверждает: это не обязательно так; человек может изменить реальность, и необходимые условия для такого изменения уже существуют. 145 (выделено жирным)

Именно это движет критическими теоретиками - вера в то, что они могут создать утопию (Маркузе даже замечает в начале "Эссе об освобождении", что технология делает утопию возможной уже сегодня). Все, что им нужно сделать, - это использовать критическую теорию, вбив ее в головы достаточного количества людей, чтобы они смогли изменить человечество и саму реальность в соответствии с неомарксистской теорией. Спойлер: и на этот раз ничего не выйдет.

После Маркузе критическая теория в ее чистой, академической форме и Франкфуртская школа быстро теряют актуальность для проблем сегодняшнего дня сами по себе. По-видимому, потому, что его призыв был услышан и подхвачен радикалами, такими как Анджела Дэвис, одна из его учениц, а радикальный освободительный призыв был подхвачен Новыми левыми, черными освободителями и черными феминистками, которые заложили большую часть основ, ставших Критической расовой теорией (наряду с другими теориями критической социальной справедливости). Анджела Дэвис утверждала, что именно Герберт Маркузе радикализировал ее, ее цитирует Кимберле Креншоу в книге "Mapping the Margins" 146 (где и зародилась интерсекциональность), и она получает обширную похвалу в последней пятой части (то есть на ста страницах) книги Ибрама X. Кенди "Stamped from the Beginning", и все это подтверждает, что Критическая теория рас имеет глубокие маркузианские (основанные на активизме критические теории) корни.

И последнее, что следует понять о критической теории: она почти полностью посвящена тому, что Герберт Маркузе называет "негативным мышлением" (откровенная отсылка к Гегелю). Негативное мышление -