Я тяжело вздохнула. Я тоже когда-то так думала.

— Вы знаете, кто был этот повар?

— Ты действительно не помнишь? — Эмма вновь удивилась. — Он из наших, один из самых талантливых студентов и тот ещё сердцеед. И готовит, по словам всех девушек, потрясающе, — она хихикнула. — Его зовут Лиам Марчфорд, ты уже пятая, кому он готовил жаркое. Кстати, тесты в ликвидаторы он почему-то не прошёл, хотя у него уровень намного выше моего.

Потому что у целителей и зельеваров уровень силы был далеко не главным, особенно у зельеваров. И очевидно, Себастьян Торн счёл другие характеристики Лиама недостаточными.

* * *

В академии постепенно утвердилось общее мнение, что у меня высокий уровень, и внимание Макса Фуллагара сыграло в этом не последнюю роль. Тот факт, что я была на новой работе по программе «обмена опытом с академиями Критарского Альянса», а также наши разговоры об уровнях лишь подтвердили мнение большинства, и я внезапно стала привлекательной для множества мужчин. Оказалось, что уровень для них действительно важен, но в прошлой жизни меня считали настолько непривлекательной, что никто не рассматривал меня как потенциальную девушку. Никто, кроме Роберта.

Люсиль не могла с этим смириться и часто громко добавляла: «Надеюсь, ты не собираешься теперь всё делать за счёт своих поклонников.» Я же понимала, что слух о моём якобы поддельном уровне при поступлении больше не распустить, и не понимала, на что теперь рассчитывала Люсиль. Просто на то, что я не сдам диплом? Да, такое случалось даже с высокоуровневыми магами, но очень редко и обычно при плохом контроле.

В любом случае, я не собиралась пускать всё на самотёк только потому, что ко мне стали относиться немного лучше, и во время работы в мастерских я начала готовить свой «подарок» для Люсиль. Когда все будет готово, оставлю его на рабочем столе.

Но сначала меня ждали недели первичных испытаний этого «подарка» для «любимой подруги».

Рабочий стол я всё ещё держала чистым, но иногда «забывала» деталь или две. Эти компоненты были пустыми, не содержали следов моей магии, но Люсиль об этом не знала и продолжала забирать их по ночам. Когда я спросила её, куда они исчезают, она удивлённо сказала, что убирала наши рабочие места и она думала что эти камни просто мусор после практик.

Я не стала её переубеждать.

Её отчаяние росло.

Мы готовились к первому настоящему «рабочему выезду» как ликвидаторы. Небольшие разрывы миров случались несколько раз в неделю, и Себастьян Торн на прошлом собрании подтвердил, что между четвергом и воскресеньем нас отправят на следующий вызов. На этот раз работать будем не только я, Билли и неизвестный стихийник, но и все десять студентов. Из-за этого Эмма нервничала, а Билли утешал её, как мог.

Я задумалась о том, что будет, если в этой вселенной Билли увлечётся Эммой или, не дай боги, мной, и не обратит внимания на Эстер, свою будущую жену.

Стипендиатку второго года я видела каждый раз после встреч с профессором Диксоном. Она казалась мне хорошей девушкой и в чем-то похожей на меня. Мы даже занимались у одного профессора.

Меня немного удивляло то, что в будущем я не знала о ней ничего, кроме того, что она была замужем за знаменитым ликвидатором-артефактором Билли Реддишем. Профессор Диксон обычно выбирал только самых талантливых студентов, тех, у кого было желание и дар изобретать, а Эстер Реддиш в будущем даже не будет работать.

С другой стороны, возможно, она решила посвятить себя полностью семье? Я не помнила, были ли у них дети, но посвятить своё время детям и Билли, наверное, лучше, чем отдавать свои изобретения Фуллагарам и работать в офисе с восьми до пяти.

Сегодня я собиралась отнести второй комплект документов законнику, который занимался моим патентом. Эти документы были гораздо серьёзнее, полностью описывая действие артефакта, но всё ещё не содержали главного — схемы и характеристик. Законник сразу предупредил меня, что права на моё изобретение всё равно будут у Фуллагаров, но моей целью было не получение прав. Главное для меня было, чтобы создателем артефакта была указана я. Люсиль не сможет воссоздать схему и не увидит настоящий артефакт, так же как и тот, кто ей помогает. После патента она потеряет даже теоретические шансы на то, чтобы зарегистрировать усилитель на своё имя. Хотя я не могу запатентовать документы со схемой и принципом действия до момента получения диплома, но они будут храниться в специальной ячейке у законника и будут датированы днём подачи.

Покинув территорию академии, я не успела пройти и квартала, прежде чем передо мной остановился блестящий чёрный маг-мобиль, вызвав удивлённые взгляды прохожих. Люди громко обсуждали диковинку и показывали на машину пальцем.

Я попыталась обойти машину но она проехала рядом со мной. Кто бы ни находился внутри, они хотели пообщаться со мной.

— Айви, мы можем поговорить? — дверь открылась, и Макс Фуллагар вышел из машины, держа дверь открытой и приглашая меня пройти внутрь дорогого салона.

Я стояла посередине оживленной мощеной улицы, и прохожие с удивлением поглядывали на меня и Макса. Маг-мобили были редкостью и принадлежали исключительно состоятельным людям.

До встречи с законником оставалось около сорока минут, но я не спешила садиться в автомобиль Фуллагара.

— Айви? — снова спросил Макс, а я покачала головой.

— Я не сяду в машину к незнакомым людям. Кроме того, мы, кажется, уже всё обсудили.

Макс нетерпеливо вздохнул и подошел ко мне, будто его близость могла что-то изменить. Он привлекал внимание прохожих: высокий, широкоплечий, с нашивкой аристократического рода.

— Хорошо, давай зайдем в кофейню, если у тебя есть время. Я думал, что маг-мобиль тебе будет интересен. Ты ведь артефактор, и многие из ваших интересуются такими машинами.

Мне тоже был интересен маг-мобиль, но я не собиралась этого показывать.

— У меня нет сейчас свободного времени, — попыталась вежливо отказаться я, но Макс не сдавался.

— Тогда я прогуляюсь с тобой, провожу туда, куда ты собиралась.

А вот этого я совсем не хотела. Никому не нужно было знать, над чем я работала, пока патент не был завершен.

В кофейне было малолюдно, и Макс, взяв меня за запястье, отвел в одну из зон с круглыми столами и мягкими скамейками, скрытую от глаз с трех сторон. Так нас никто не видел, и я усмехнулась. Интересно, Фуллагар пытался сохранить секретность ради себя или ради меня? Думать о том, что он не хотел, чтобы кто-либо видел, как он ведет меня в кафе, почти как