— Как, вы тоже нас покидаете? — спросил Нейрат, положив руку на плечо Фуггера.

— Возможно, я разочарую тебя, Ксав, но вам придется терпеть меня все выходные, — сказал Фуггер, дождавшись, когда представитель прессы скроется в доме.

Нейрат и Фуггер вышли из-за стола и направились к берегу, Шпатц остался в обществе Лангермана, аккуратно складывавшего карты в жестяную коробку.

— Ну что, герр Шпатц, вам не очень скучно с нами? Наверняка вы бы предпочли компанию очаровательных фройляйн?

— Даже если бы мне было скучно, я сейчас начал бы горячо убеждать вас в обратном, герр Лангерман, — Шпатц откинулся на спинку плетеного кресла и потянулся за портсигаром. — Однако я так до сих пор и не понял, чем заслужил чести оказаться в числе приглашенных. Флинк талантливый художник и писатель, а я же проявил себя перед вами далеко не с лучшей стороны...

— Порой я склонен к импульсивным поступкам, герр Шпатц, — Лангерман сдержанно улыбнулся. — Вас что-то тревожит в моем приглашении?

— По всей видимости то, что я до сих пор не знаю, знали ли вы мое настоящее имя до того, как я его вам назвал, — Шпатц посмотрел в сторону Фуггера и Нейрата, беседующих у самой кромки воды. — Впрочем, я не жду, что вы ответите на мой вопрос, я не считаю себя настолько важной персоной, что наведение обо мне справок могло что-то всерьез изменить в вашем мнении.

— У всех нас есть скрытые стороны, герр Шпатц, — Лангерман пожал плечами. — Порой люди с самой безупречной репутацией оказываются совсем не теми... кем казалось.

— Справедливо, герр Лангерман, — Шпатц наклонился вперед. — Я благодарен вам за доверие. Хотя и не представляю пока, чем могу быть полезен.

Лангерман поднялся. «Не самый удачный мой разговор», — подумал Шпатц, провожая редактора семейной газеты взглядом. Подавил в себе малодушное желание незаметно покинуть сборище. Поискал глазами Флинка.

— Герр Шпатц Грессель, не так ли? — близоруко прищурившись, к столику подошел доктор Вишеринг. — Вы не составите нам компанию?

Шпатц открыл глаза, не сразу сообразив, что его разбудило. Неспешные праздные разговоры и бесхитростные развлечения продолжались до темноты, так и не превратившись в обсуждения хоть сколько-нибудь серьезных вопросов. В конце концов Шпатцу стало скучновато, и он, сославшись на усталость, удалился спать, оставив Флинка общаться дальше. И вот сейчас проснулся. За окном все еще было темно и слышались голоса. Правда теперь без взрывов смеха. Шпатц осторожно спустил ноги на пол и подошел к приотркытому окну.

— ...подчеркивается неизбежность войны, — вальяжно вещал поставленный голос лектора Стадшуле. — Политика Вейсланда не допускает иного мнения, вы же это понимаете, герр Флинк?

— Разумеется, — тихо отозвался приятель. Шпатцу не было видно говорящих, но, судя по всему, они находились строго под его окном.

— Таким образом, вам ясно, что если содержание сегодняшних бесед достигнет заинтересованных ушей, то нас всех ждут серьезные неприятности?

— Я понимаю.

— Я рад, что среди молодежи тоже есть люди, способные критически мыслить.

— Насколько вы уверены в вашем друге, герр Флинк? — спросил другой голос, незнакомый. Возможно, пока Шпатц спал, к сборищу присоединился кто-то еще.

— Ни в ком нельзя быть абсолютно уверенным, герр профессор, — Флинк откашлялся. — Я бы сказал, что он немного наивен для политики...

— В таком случае, хорошо, что он спит.

— Да, не будем его будить, — снова заговорил лектор. — Мы здесь собрались не ради праздных разговоров, и нам ни к чему нелепые случайности.

— Мне нужно как-нибудь поклясться в верности или что-то подобное? — спросил Флинк.

— Ни к чему, — ответил незнакомец. — Клятвы, по большому счету, не более, чем просто слова. Нам достаточно вашего понимания, какие возможности для вас открываются в случае нашего успеха.

— Тогда просто поверьте, что я весь ваш.

«Что же я такое проспал? — подумал Шпатц, бесшумно отступая от окна. — Похоже, в отличие от меня, Флинк сумел найти общий язык с этими заговорщиками. В чем бы ни состоял их заговор». Шпатц подошел к прикрытой двери и слегка коснулся ее. Та не издала ни единого скрипа. При всей похожести на ветхую рыбацкую хижину, Уферхауз был построен добротно, ни петли, ни полы не скрипели. Сделав шаг в коридор, Шпатц замер. Внизу, в гостиной, тоже тихо разговаривали.

— Он не был первым, Алоис, — Фуггер сделал шумный глоток. — Просто первая смерть не получила огласки.

— Твоими стараниями?

— Да.

— Ты не хотел обсуждать это с Беннигсеном...

— Брось, тебе я могу рассказать, ты же не собираешься немедленно писать об этом в газету.

— Можешь быть уверен, Ульрих.

— Вик был моим человеком, — Фуггер снова на некоторое время приложился к кружке и замолчал. — Я отправил в каждый ангар подстрекателей. Среди рабочих всегда есть недовольные, которых можно подбить на забастовку.

— Вряд ли бастующие рабочие смогут остановить производство люфтшиффов...

— Остановить — нет, зато замедлить могут. Но, кажется, я просчитался. На прошлой неделе погиб Голиб, а вчера — Вик. И если смерть первого еще можно было как-то списать на несчастный случай, то случай с Виком...

— Получается, что кто-то тебя раскрыл?

— Если бы меня раскрыли, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, Алоис.

— Но кому это может быть нужно?

— Ты мне скажи, — резковато бросил Фуггер. — Прости. Эта история выбила меня из колеи. Я понятия не имею, кто и зачем делает это на моем люфтшиффбау.

— Эти твои подстрекатели знают, кто их наниматель?

— Разумеется, нет, Алоис, за кого ты меня принимаешь? Они встречались с безликим человеком с закрытым лицом, который давал им задания и деньги. Поворачивая все так, чтобы эти простофили считали, что работают на сеймсвилльскую разведку.

— Но их раскрыли и жестоко убили. Отправив тебе послание.

— Да... Послание. Получается, что так.

— Ульрих, будь осторожнее...

Открылась входная дверь. Шпатц отступил обратно в спальню и бесшумно шмыгнул под одеяло. Из обрывков разговоров, обмолвок и многозначительных пауз в голове начала складываться цельная картина. Неясно было, что с этим делать. И какое отношение к истории с люфтшиффбау имеет Крамм?

Дверь в комнату открылась.

— Шпатц? — прошептал Флинк. Шпатц не отозвался. —