Шрифт:
Закладка:
— Потащим его, — приказал Матвей, забрасывая руку исландца за голову. — И надо прихватить винтовку, вдруг осталось чего.
Юдичев кивнул, взял вторую руку Лейгура и вдвоем они направились
Глава 10
Праведник
— Кажись, наш суровый мужик вот-вот отключится, — заметил Юдичев, пыхтя от взваленной на его плечи ноши.
Матвей почувствовал, как Лейгур стал тяжелеть, а его ноги заплетаться. Кровь на морщинистом лбу исландца ярко блестела в свете утренней зари.
— Надо его перевязать, — предложил Матвей. — Остановимся.
Они замерли посреди проселочной дороги и стали осматриваться.
— Вон, глянь туда. — Юдичев указал в сторону лесной чащи, за которой виднелось около десятка катамаранов, разбросанных по всему пляжу. Рядом, по всей видимости, находился закрытый лодочный гараж, в котором они вполне могли спрятаться.
— Сойдет, пошли, — сказал Матвей.
Подошли ближе, прошли вдоль разрушенных лодок и ржавых катамаранов. Оказались внутри полузакрытого помещения, где хранилась несколько дюжин весел, старые аккумуляторы, спасательные жилеты и еще много чего для удобства и безопасности некогда отдыхающих здесь туристов. Широкие арочные ворота, ведущие к причалу, словно приглашали отправиться их на прогулку по заледеневшему озеру.
Лейгур, как и предсказывал Юдичев, потерял сознание и его пришлось осторожно укладывать на пол.
— Я займусь им, ты карауль, — велел Матвей.
Сперва он смыл кровь со лба исландца, потом достал из рюкзака моток бинтов, который взял еще из сумки Ясира.
Собиратель начал перематывать голову Лейгуру, но снаружи послышалась металлический звон и знакомый мерзлячий треск.
— Эта тварь здесь… — прошептал Юдичев, пятясь подальше от прорези, через которую наблюдал за происходящим снаружи.
Стоило только Максиму произнести это, как Лейгур неожиданно очнулся и схватил Матвея за рукав куртки. Глаза исландца в равной мере выражали уверенность и страх.
— Прячемся… — процедил сквозь зубы Лейгур.
Втроем они затаились под сходней, ведущей к причалу. Легли на холодный лед, хоть с виду крепкий, но до безобразия громкий: каждое лишнее движение или попытка сдвинуться хоть на миллиметр отдавалось тягучим скрипом заледеневшей глади.
Тень всплыла возле причала. Ее острые когти заскребли по дереву, а исходящий из ее нутра шум затих, словно кто-то убавил громкость
Юдичев закрыл ладонью рот, желая не выдать себя громким дыханием. Матвей последовал его примеру. А вот Лейгур обратился в ледяную статую, и лишь его усталые глаза посматривали через прорези мостика, где мелькал силуэт загадочной твари.
Она остановилась прямо над ними. Деревянные опоры причала под весом мерзляка словно ожили и издали протяжный стон. Еще несколько секунд и мостик точно рухнет, а вместе с ним и их крайне ненадежное укрытие.
Но вот сквозь щели вновь просочился утренний свет, и Тень поползла вперед. Лязгнуло нечто металлическое, с глухим грохотом упали весла, а потом существо юркнуло обратно через ворота гаража и убралось восвояси.
Матвей позволил себе сделать глубокий вдох.
— Выждем еще минуту, — прошептал он, чувствуя легкое облегчение.
— Я не против и все десять минут выжидать, — проговорил Юдичев и повернул голову к Лейгуру. — Кажись, он снова отключился.
— Да, ему хорошенько так досталось. — Он вновь поглядел на глубокую рану в затылке исландца. Такую же, но чуть менее серьезную, заполучила Арина на леднике Берд. — Но он жив, и это главное. И как только его угораздило…
— Как я понимаю, нам придется его тащить, — устало пробормотал Юдичев и откинул голову назад, наслаждаясь минутой передышки.
— Ты все верно понял.
Послышался тяжелый вздох.
— Правильный ты уж больно, Беляев. Можно сказать, аж целый праведник, — он сунул палец в рот, зубами отковырял грязь из-под ногтя и выплюнул ее на лед, — а праведники в наше время долго не живут.
Матвей не торопился с ответом.
— Мне отец часто говорил, что для выживания человечества одного только электричества, воды и еды будет недостаточно. Без нравственности или праведности, да как хочешь это называй, мы, даже если и победим мерзляков, просто превратимся в ходячие куски мяса, а со временем и вовсе сожрем друг друга.
— Может-то оно все и так, — с сомнением в голосе проговорил Юдичев и вытряхнул из волос ледяные кристаллики снега, — да вот только что касается меня, я — пас. Человечество как-нибудь и без меня справится. — Он хлопнул Лейгуру по животу. — Но этого вот верзилу, так и быть, помогу тебе волочить. Выжму из себя немного благочестия.
На дорогу возвращались будучи начеку, постоянно озираясь во все стороны. Оставалось только гадать, куда запропастилась Тень. Вернулась ли в свое логово, перестав их преследовать? Или же продолжает рыскать в округе, ища убийцу одного из ее мерзких детенышей?
Но идти было нужно, выбора не оставалось. Весна близко.
Тащить Лейгура Эйгерсона даже усилием двух крепких мужиков оказалось задачей крайне непростой. Весил исландец килограммов под сто, а его висящие руки на спине грезились тяжеленным бревнами, которые вот-вот переломят спину.
Юдичев бранился не переставая и проклинал все семейство Эйгерсона до седьмого колена, хоть и понятия не имел, есть ли у него вообще эта семья.
— Ты смотри потише, — запыхался Матвей, — а то ведь очнется, услышит, голову точно проломит.
— Ну и пускай проломит! Хоть нести этого борова больше не придется. — Он грубо поправил обвисшую руку исландца. — Вот же ж ведь сука такая… Он как будто тяжелее становится с каждым метром!
Сначала Матвея раздражало нескончаемое ворчание капитана, но затем он даже свыкся. Главное, что продолжает нести, а остальное черт с ним. Видать, лишь таким вот образом Максим Юдичев, а именно бранью и причитаниями, справлялся со взваленной на него ношей; таща за собой платформу со статором он тоже без конца ворчал себе под нос, но честно продолжал ее тащить за собой.
Останавливались передохнуть каждые минут двадцать. Осторожно укладывали Лейгура на землю, а следом падали и за ним, пытаясь отдышаться и перевести дух.
В одной из таких остановок, случившийся после полудня, Матвей решил удовлетворить свое любопытство и поинтересовался у своего спутника:
— Все хотел спросить, лет то тебе сколько?
— А вот угадай. — Он сделал тяжелый глоток из фляги. Благо, воды у них еще было предостаточно.
— Сорок?
Максим покачал головой.
— Бери выше.
— Ладно… сорок пять?
— Выше, парень.
Матвей позволил себе нагло присмотреться к внешности Максима: взъерошенные карие волосы
