Она протянула руку вперед, по пальцу стекла тонкая струйка крови и сразу пропала. Укола Адалия даже не почувствовала. Но все посторонние звуки мгновенно пропали, и воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра за дверью.

Посреди огромного пустого зала первого этажа возник стол и четыре приветственно отодвинутых стула. В углу так же тихо материализовалась лестница на второй этаж.

– Теперь можете заходить, – обернулась она к спутникам, замершим на пороге.

– Адалия, а кто это? – Газарт удивленно поднял бровь и решительно шагнул внутрь.

– Слуги. А что ты ожидал от рода демонологов? – она улыбнулась лишь уголком рта.

– Спрашивать лучше не стоит? Они невидимки?

– Ты увидишь их, если потушишь свет во всем доме. Но если хочешь спокойно спать ночью, не советую этого делать.

– Интересно. А ты уверена, что нам стоит снова ночевать в деревянном доме?

– Врасплох нас здесь точно не застанут.

Рид зашел внутрь последним и неприязненно поморщился, закрывая дверь. Окна в доме были маленькими, под самым потолком, увешанные плотными шторами. Они, несомненно, запахивались с наступлением рассвета. И даже теплые языки пламени, тенями плясавшие по стенам, не внушали доверия.

– Ты никогда не рассказывала обо всем этом.

Адалия молча пожала плечами, присаживаясь за стол.

На нем сразу же возник котел с дымящимся ароматным супом и четыре тарелки с приборами. Адалия не раздумывая приступила к еде.

– А ты их видишь, да? – напряженно прошептала Эрин на ухо Даниэлю.

– Разумеется.

Ужин прошел в молчании. Путники слишком проголодались, чтобы долго раздумывать о сущности поваров. Тарелки пустели и вновь наполнялись отменными блюдами. Кормили тут не хуже, чем на королевском приеме.

– Готовы продолжать день откровений? – улыбнулся Газарт, вальяжно развалившись в новеньком кресле у пылающего камина. Местная прислуга мгновенно предугадывала желания гостей.

Рид сверкнул глазами, но на этот раз промолчал. Адалия задумчиво прокрутила бокал в руках, но тоже не ответила.

– Что с вами, друзья? У союзников никаких секретов! – некромант оглядел напряженно замершую компанию. – Адалия, твоя очередь. Расскажи, как умерла твоя мать.

– Упала с лестницы, когда мне было три, – тут же ответила Нимира. – Но здесь нет никаких тайн. Она не была магом, простая случайность.

– А я знаю другую историю. – Адалия залпом допила свой бокал, и он сразу наполнился вновь. – Отыскать ее было нелегко. Если Крис хотел этого разговора, то госпожа Нимира скрывалась очень долго. Но, как вы могли заметить, я упорный человек. Амаллита любила твоего отца, поэтому добровольно никогда бы не поведала обстоятельства своей смерти даже тебе. Видимо, это ваша семейная черта – скрывать всю эту грязь в надежде облегчить чужие страдания. – Дальше Газарт заговорил отрешенно, будто рассказывал детям старую страшилку перед сном, стараясь не сильно их напугать, но все же донести мораль до неокрепших умов. – А магистр Николас Нимира не любил никого, что бы ни подсказывали тебе детские воспоминания. Или ты зовешь любовью то, что он использовал тебя? Какой отец отведет ребенка в эти места? Познакомит со слугами, обучит ритуалу их повиновения? Откроет тайники родового замка лишь для того, чтобы подстраховаться? Покажет призыв демона, чтобы ты смогла найти следы в случае его провала? Адалия, мне жаль, но он был расчетливый стратег, а вы – лишь его орудия. Мечта объединиться с демоном грызла его с самого детства. Жаль, Амаллита не знала этого, когда влюбилась в фальшивую улыбку и лживые речи о всеобщем благе, вечной жизни для людей. Именно так он заманил в сети девушку, в жилах которой текла чистая кровь, не замутненная сделками предков с демонами. Самый лакомый кусок для продажи, он тщательно ее выбирал. А ребенок, родившийся от такого союза…

В день, когда она умерла, он впервые пытался призвать демона, чтобы осуществить свой давний план. Он отвез ее в свой родовой замок, но Амаллита слишком поздно осознала, во что ввязалась. Что Николас хотел не только тайных знаний, которые хранил его род. Он хотел собственного демона в обмен на ее душу.

Стараниями отца ты не помнишь этого. Чтобы остановить любимого, «сошедшего с ума», не дать сделке осуществиться и защитить ваши души, твоя мать вместе с тобой сбросилась из окна башни того замка, куда мы направляемся. Тогда же впервые проснулись твои способности к магии, поэтому ты выжила. А она не смогла.

Был ли он не в себе еще задолго до того, как провел свой последний ритуал? Разумеется. Жаждал ли власти, господства и больше ничего? Ответ ты знаешь, просто люди любят заблуждаться. Безумен ли он сейчас, после всех мучений и пыток демонов, дорвавшихся до человеческой души в Бездне?

– Замолчи, – Адалия резко поднялась, уронив бокал. Он с треском разбился, осколки разлетелись по полу и мгновенно исчезли.

С каменным лицом Нимира почти бегом поднялась по лестнице и пропала в темноте второго этажа.

– Зачем ты это сделал? – угрюмо спросил Рид.

– Странный способ сказать спасибо. Или ты хочешь, чтобы она дальше носилась со своей безумной идеей вернуть отца? Дети не должны расплачиваться за грехи родителей. И я освободил ее.

Даниэль молча поднялся и отправился вслед за бывшей невестой.

– Рид, у тебя язык отсохнет, если поблагодаришь? – беззлобно крикнул Газарт ему в спину. – Эрин, ты тоже считаешь, что я должен был молчать?

Графиня отрицательно помотала головой, еле сдерживая слезы.

* * *

В час, когда крошится мрамор. Когда вековые скалы рушатся от дуновения ветра, падают в пропасть, уничтожая все на своем пути…

Он тихо прошел по ее следам. Шагнул в комнату, прикрыл за собой дверь и замер. Она застыла, сидя на кровати, спиной к нему. Будто неподвижность могла удержать осколки мира вместе и склеить то, что склеить уже невозможно. Будто так он не увидит слез, скрывших пеленой изумрудные глаза.

– Прости меня, – тихо начал он. – Прости за то, что был так слеп. Прости за то, что я ничего не знал, хотя должен был. Прости за глупость, за безмерное восхищение братом, которое заставило тебя молчать и страдать, сейчас и тогда. И все шесть лет. Прости за то, что я ушел, когда был так нужен. Зарылся в собственное горе, злобу, месть. Прости за то, что потерял тебя. Прости за то, какой ты стала. По моей вине.

Он не сводил с ее спины темных глаз, в которых мелькал слабый зеленоватый тон. Тот цвет, что был до того, как демон навсегда окрасил их в черный.

– Брось, Даниэль, пустое, – спокойно ответила она, не оборачиваясь. – Твои извинения