– О, интересно, – воодушевился У Сюэлянь.

Мы отдали машину швейцару – перед этим У Сюэлянь вытащил все вещи из бардачка – и записались на стойке регистрации как муж и жена, даже поднялись в номер. А потом сбежали, затерявшись в толпе, и побрели по вечернему городу в другой отель, где зарегистрировались под новыми выдуманными именами и уже заняли комнату насовсем.

У Сюэлянь платил вперед, причем много, поэтому документы у нас не спрашивали. После второго отеля у него, вероятно, осталось мало денег. Как мы будем выживать дальше, оставалось загадкой.

– Ну, теперь мы можем выпить, – заключил У Сюэлянь, упав на диван в гостиной и завалив ноги на кофейный столик. – Не знаю, как вы, но мне это нужно.

– Я с вами. – Сев рядом, я ощутила тяжесть во всем теле. От беготни болели ступни, учитывая, что мне приходилось ходить в туфлях на невысоком каблуке. Надеюсь, больше сегодня никуда идти не придется.

У Сюэлянь вытащил из внутреннего кармана пиджака флягу с сорговым вином и взял со столика два стакана, разлив поровну. Оценив количество напитка, он решил, что нам будет мало, поэтому позвонил из номера и заказал еще две бутылки обычного вина и закуски.

– Я вас слушаю, – сказал У Сюэлянь, хлебнув из стакана.

Я тоже сделала маленький глоток и поморщилась от крепости напитка. Не знаю, как после буду пить обычное вино, потому что у соргового градус как у водки.

– То есть? – спросила я, закрыв пальцем нос, чтобы не закашлять от прожигающей жидкости.

– Что вас заставило прийти к моему отцу поздно вечером? Он вам угрожал? Заставил? Шантажировал?

Как я могла объясниться? Тем более если Хэй Цзинь не хотел, чтобы У Сюэлянь знал о его планах. Впрочем, У Сюэлянь сам чуть его сегодня не застрелил. Возможно, он тоже хотел избавиться от отца, просто не мог сделать этого сам.

– Мы решили, что план, который я предложила, так себе, поэтому я придумала другой, – проговорила я и посмотрела в свой стакан на столе, потому что говорить такие вещи У Сюэляню в глаза мне не хотелось. – Чтобы выжить, я предложила себя в качестве второй жены главы У.

Попыталась объяснить ситуацию, не привлекая Хэй Цзиня. Вот только заслуживал ли маршал, чтобы я его выгораживала? План, который он предложил, оказался нереализуемым. Он хоть задумывался, что глава может заставить меня лечь с ним в постель, или такие вещи его вообще не заботили?

– Вы сошли с ума, принцесса? – У Сюэлянь схватил меня за плечи, поворачивая к себе, и встряхнул с изумленными глазами.

Я резко скинула его руки и отодвинулась, чтобы он больше так не делал. Это недопустимо. Как будто забыл, с кем разговаривает.

– А что бы вы сделали, чтобы избежать казни? – Сложив руки на груди, я смерила его пристальным взглядом.

Обычно это работало, заставляя собеседника смущаться и извиняться за свое поведение, но У Сюэляня в этот момент заботило совсем не это.

– Я… ну, мой отец… – Он посмотрел остекленевшим взглядом перед собой, а потом его скривило. – Фу, хорошо, что я вовремя подоспел.

Он выпил все вино залпом, зажмурился и откинулся на спинку дивана.

– Мой отец – ужасный человек. – У Сюэлянь собрался с мыслями. – Он всегда был таким. С самого детства его ненавижу. Я вам вчера такую жуть рассказал, и вас это не остановило? Если он так обращается со мной, то как бы обошелся с вами? Говорил же, нужно слушаться брата Цзиня и дождаться, когда он выйдет из карцера.

У меня вырвался горький смешок, потому что именно Хэй Цзиня я и слушалась. Проклятый маршал! И правда демон, как про него говорят.

– Что?! – возмутился У Сюэлянь.

– Ничего! – в таком же тоне ответила я. – Почему так верите в Хэй Цзиня? Думаете, он всегда только дельные вещи предлагает?

В его глазах появилась боль, и он опустил взгляд на сцепленные на коленях руки.

– Моя семья многое задолжала Хэй Цзиню, – глухим голосом проговорил У Сюэлянь, и от этой фразы меня пробрали мурашки. Ругаться сразу расхотелось. Наверняка случилось что-то ужасное, иначе бы У Сюэлянь не изменился так резко. – Но одно я знаю точно: он ни за что не позволил бы, чтобы невиновная девушка погибла в нашем доме.

У Сюэлянь выглядел так, будто хотел чем-то поделиться, но не знал, стоит ли и с чего начать. Мне хотелось больше узнать об их семье, поэтому я решила его подтолкнуть, вспомнив, что он рассказывал мне про отца Хэй Цзиня.

– Глава не любит маршала из-за отца? Или есть что-то еще?

– Это сложная история, – ответил У Сюэлянь и потряс флягой над стаканом, выливая остатки. – Мой отец… с самого детства он говорил, чтобы я называл Хэй Цзиня «гэгэ». Брат Цзинь на десять лет старше, поэтому всегда заботился обо мне. Он проявлял участия в воспитании больше, чем мой собственный отец. Для меня брат Цзинь действительно родной человек. Но однажды… – У Сюэлянь поднял палец кверху, потряс им, а потом выпил еще. – Это было лет тринадцать назад, наши отцы поссорились. Мне было всего пять, а брату Цзиню пятнадцать. Я любил проводить время в покоях его родителей, потому что там на меня никто не кричал и не ругался. Мать Хэй Цзиня, Сяо Цзюнь, вышивала в гостиной, а мы сидели в соседней комнате за ширмой и во что-то играли. Вроде Хэй Цзинь учил меня собирать кубики, не помню. Да и не важно. Потом пришел Хэй Мин. Мы не обращали на взрослых внимания, они обсуждали что-то свое, а мы были слишком заняты игрой, пока не ворвался мой отец. Я сразу услышал его голос и оживился, хотел выйти его поприветствовать, как положено, но Хэй Цзинь перехватил меня и закрыл рот рукой. Я не сразу понял, что происходит. А когда осознал, уже не смог пошевелиться от страха. Отец пришел с парой солдат, которые наставили на Хэй Мина дула винтовок.

У Сюэлянь снова выпил. Я догадывалась, к чему он ведет. Как говорил Хэй Цзинь, он мог казаться избалованным наследником, но это была лишь маска, за которой скрывалось много ужасного.

– Я плохо помню подробности разговора, он обвинил Хэй Мина и Сяо Цзюнь в каком-то предательстве. Я так и не понял, в чем была их вина. Он застрелил Сяо Цзюнь прямо в кресле. Не знаю,