никакого прогресса не было. Каррены держали слово и продолжали публиковать объявления – буквально два дня назад вышло седьмое, – но новых зацепок не появлялось. Соответственно, энтузиазм Роджерса не объяснялся успехом на работе. Уэст снова принялась намыливать голову.

Вообще, Роджерс оказался неплохим парнем. Не болтал об их совместной ночи – ни с ней, ни, что куда важнее, с кем-либо еще. Они легко вернулись к тем же рабочим отношениям, что и раньше. Большую часть времени, глядя на него, она и думать не думала о том пьяном приключении. А если вдруг вспоминала, то испытывала даже теплые чувства. Та ночь осталась в прошлом, но Уэст не жалела о ней. Тем не менее это не означало, что его хорошее настроение не должно ее раздражать.

Одевшись и собравшись, она вышла на крыльцо и обнаружила там детектива Роджерса, сидящего в пластиковом шезлонге. Он наблюдал за тем, как с крыши обрываются капли, и курил первую за день сигарету. Поприветствовав ее коротким поднятием бровей, затушил окурок.

– С добрым утречком, – поздоровался Роджерс. – Готова к новому дню?

В его голосе была беззаботность, наводившая на размышления – Уэст попыталась понять, что изменилось в ее напарнике. Роджерс поднялся на ноги. На столике перед ним лежали ключи от машины.

– Может, хочешь сегодня за руль? – спросил он, заметив, куда она смотрит. Раньше Роджерс никогда не предлагал ей повести.

* * *

Первым делом по утрам Уэст получала мешок с почтой от сержанта Уиггинса. Это был смешливый малый, каждое утро пересчитывавший ее письма. Понедельники были хуже всего, потому что они с Роджерсом не работали в выходные. Сегодня был понедельник.

– Двенадцать штук. Поток явно иссякает, – заметил Уиггинс. Он был прав – несмотря на объявления в газетах, которые продолжали публиковать Джозеф и Сьюзан Каррен, и на выход большой передачи по телевидению, интерес общественности к делу их дочери таял. Уэст поблагодарила сержанта и понесла мешок к своему рабочему месту. Отодвинув в сторону два пустых картонных стаканчика из-под кофе, она поставила его на стол. Роджерс уже уселся напротив и, нахмурив брови, уставился в экран компьютера.

Уэст расстегнула застежку-липучку на мешке и вытащила письма.

– Сколько сегодня? – поинтересовался Роджерс.

– Двенадцать. А у тебя?

Напарник провел пальцем по экрану, считая в уме.

– Двадцать семь, – сообщил он, закончив и продолжая смотреть в компьютер. Уэст не ожидала, что он скажет еще что-то, но, видимо, хорошее настроение сегодняшнего утра сделало его более общительным. Он продолжал, откинувшись на спинку стула: – Удивительно, да? Даже сейчас, спустя два месяца после ее исчезновения, двадцать семь сумасшедших пишут нам, чтобы сказать, что видели Оливию Каррен. Я имею в виду – они же не видели ее на самом деле. Просто попалась похожая девочка-подросток… – Роджерс мотнул головой в сторону писем у нее на столе. – Думаешь, имеет смысл нам тут оставаться?

Прежде чем ответить, Уэст на секунду прикусила губу.

– Шанс еще есть.

Они разработали свой принцип расстановки приоритетов. Зеленый цвет означал низкий приоритет. Такие сообщения они просто заносили в базу и забывали. Практически вся информация, поступавшая к ним, относилась к «зеленой зоне».

Иногда попадались «оранжевые» зацепки. Оранжевый означал, что информация может быть достоверной. Такие данные подвергались проверке, но не сразу – их ставили в очередь. Оранжевую зацепку проверяли с помощью одного или нескольких телефонных звонков, которые подтверждали ее или опровергали. Изредка – и это считалось большим везением – для проверки оранжевой зацепки надо было выезжать из офиса. Настоящая работа детектива, как говорил Роджерс. Но чаще всего и оранжевые зацепки быстро превращались в зеленые.

Еще были красные. Точнее, оставалась гипотетическая вероятность, что они возникнут. Красная зацепка – если таковая появилась бы, – должна была содержать очевидно достоверную информацию и расследоваться немедленно. Но почти за месяц поисков красных зацепок к ним не поступило. Никто в участке уже не верил, что такая может появиться – слишком много времени прошло. Никто, кроме Уэст. Она по-прежнему не теряла надежды на то, что очередное письмо или телефонный звонок выведут их куда-то. Роджерс посмеивался над ней, но с долей уважения к ее настойчивости.

* * *

В первом конверте, который Уэст открыла тем утром, лежала записка, начерканная от руки на фирменной бумаге отеля «Сити Гарден». Продираться сквозь колючий почерк оказалось нелегко, но Уэст довольно быстро разобралась: анонимный отправитель утверждал, что видел Оливию Каррен в открытом плавательном бассейне отеля в Маниле, на Филиппинах. Подробностей он не сообщал – не указал даже даты, когда это произошло. Интуиция подсказывала ей, что его информация ничего не стоит, но Уэст все равно включила компьютер и ввела «Манила» в поисковую строку базы данных. Ничего не высветилось. Она попробовала «Филиппины», потом «Отель Сити Гарден» – с тем же результатом. Написала по-другому, с разными распространенными ошибками. Опять мимо. Больше никто не видел Оливию Каррен на Филиппинах.

Тут она напечатала «плавательный бассейн», и появилось пять результатов. Еще пятеро человек считали, что видели пропавшую девочку в бассейне: трое – в США, один в Аргентине и один во Франции. Удовлетворенная, она нажала на кнопку, чтобы создать новую запись. Отсканировала письмо и занесла в базу электронную версию, а оригинал спрятала в папку за сегодняшнее число, – если он понадобится, его можно будет отыскать по дате. Зафиксировала подробности «эпизода», добавила ключевые слова «Манила», «Филиппины» и «плавательный бассейн», потом пометила ввод зеленым. Протянула руку и взяла следующий конверт.

Так прошло три часа.

* * *

– Ты как там? Я что-то проголодался, – отвлек ее от работы голос Роджерса.

Уэст глянула на оставшиеся конверты.

– Еще три. Хотела разобраться с ними до обеда, – ответила она, ожидая, что напарник позволит ей закончить. Но он снова заговорил:

– У меня еще двое видели ее в Париже.

– В Париже? – переспросила Уэст. Попыталась вспомнить – вроде бы Париж уже где-то всплывал… Может, и правда?

– Ага, только не очень-то возбуждайся. Оба сообщения ложные. Они сделали фото – возраст не тот, рост тоже. Одна вообще толстуха. Каким образом она могла потолстеть за два месяца, а? Или, по их мнению, она скрывалась, сидя на Эйфелевой башне и поедая пончики?

– Но Франция… – пробормотала Уэст задумчиво. – У меня тоже были сообщения из Франции недавно.

– И теперь ты прикидываешь, совпадение это или нет? Так вот, не совпадение. Я тебе скажу, что это такое. – Роджерс подался вперед. – Триста двадцать миллионов американцев знают, что девочка пропала, и считают это трагедией, потому что она симпатичная. Эти люди ездят в отпуск – хоть иногда, – и там им случается