Шрифт:
Закладка:
Максим вышел в ночную прохладу и забрался на заднее сиденье черного внедорожника. Алина села впереди. Коряга запустил мотор. Джип развернулся, въехал на мост и помчался между ровных линий уличных фонарей. Далеко внизу сверкнула яркая звезда: прожектор локомотива.
- Знаешь что, Коряга? – нарушил молчание Максим. – Ты не переживешь этот год.
- Помалкивай, не то башку откручу, - огрызнулся водитель.
- Какой с дурака спрос… – начала Алина.
- И ты тоже! – перебил ее Коряга. – Не то поедешь на одиннадцатом номере!
Наконец, фары выхватили знакомую желтую стену двухэтажного дома. Приехали. Максим выскочил первый и подал жене руку. Та сделала вид, что не заметила любезности, гордо подняла нос и вплыла в подъезд.
- Подкаблучник! – хмыкнул Коряга. – Может, отдашь ее нам на недельку? Будет, как шелковая!
- Да иди ты! – не сдержался Максим.
Коряга захлопнул дверь. Внедорожник сорвался с места, проскочил между домами и скрылся за поворотом.
Максим поднялся в квартиру, прикрыл дверь и лег спать. Ночью в Зону лучше не соваться. А утром… будь что будет.
Глава 3
Максиму снилась железнодорожная станция. Он, повесив на шею фотоаппарат, бежал по платформе: вот-вот на запасной путь должен прибыть состав под старым тепловозом. Редкая удача! Таких уже почти не осталось.
Но когда ярко-голубой локомотив показался у входных светофоров, к платформе подошел встречный поезд. Пассажирские вагоны закрыли обзор.
Максим выругался и побежал к дальнему концу платформы. Поезд тронулся и начал набирать скорость. И вдруг в окне показалось лицо Алины. Она махала рукой, но смотрела куда-то вдаль, не замечая Максима.
Потом тональный крем стек с ее лица, будто расплавленный воск, обнажив изрезанную морщинами кожу. Оконное стекло разлетелось вдребезги, осколки блеснули на солнце. Крик жены полоснул по ушам. Максим бросился за ней, подскочил, свалился с кровати и очнулся.
Алина стояла у шкафа с одеждой и отчаянно визжала, сжимая в руке гранату. Кольцо валялось на полу.
- Замри! – как можно спокойнее сказал Максим.
В комнате наступила тишина. Лишь где-то далеко шумел поезд.
Максим поднял чеку, выпрямил усики и осторожно вставил ее на место.
- Она сама вывалилась… Я только взяла… - прошептала Алина. Ее зрачки расширились на всю радужную оболочку.
Максим разжал пальцы жены и положил гранату обратно в карман разгрузки. Он хотел обнять, прижать Алину к себе, сказать: «Все позади, любимая!» Но она оттолкнула его, упала на кровать и выкрикнула:
- Это все ты! Твои игрушки!
- Зачем же ты полезла ко мне в карман?
- За деньгами! Я и так у тебя, как в тюрьме! Шагу не даешь ступить!
- У меня нет денег. Все на карточке. Сама же знаешь.
- Так сними! Чтобы все снял и отдал мне!
- Позже. Я сейчас тороплюсь. Надо сбегать кое-куда по делам.
- Что?! – Алина вскочила с кровати. Казалось, она вот-вот вцепится мужу в лицо. – Сейчас же! Немедленно!
Максим не стал возражать. Надел камуфляж, сунул кобуру с револьвером в рюкзак и выскочил на улицу. Влажная духота обволокла тело. Каждый вдох давался с трудом. Низкое солнце начало припекать, разгоняя остатки утренней прохлады.
С минуту Максим стоял столбом, не в силах решить, куда ему пойти – в Зону или в банкомат за деньгами. В конце концов он махнул рукой, перелез через периметр и побежал в разрушенный цех. Это сейчас важнее.
Летчик встретил его у двери в диспетчерскую.
- Ты никуда не выходил? – вместо приветствия спросил Максим.
- Не успел, - признался Иванцов. – Только проснулся, а ты уже прешь мне в лоб, как…
- Вильгельм Бальтазар?
Иванцов недоуменно пожал плечами:
- Кто?
- Забудь, - Максим сел на койку. – В общем, с едой все плохо. У меня не было то денег, то времени. Но тебе, думаю, лучше об этом не знать.
Лейтенант схватил его за руку:
- Давай, выкладывай! И с подробностями!
Максима прорвало. Он выложил все, что накопилось у него на душе. Он даже попытался подражать интонациям жены и изобразил выражение лиц шулеров, когда те сообразили, что проиграли новичку. Он пропустил только то, что узнал в музее. Ни к чему лейтенанту знать свое будущее.
- Ты – идиот! – с грубой прямотой резнул Иванцов.
- Почему?
- Потому что! Бабу не можешь приструнить!
Максим хотел вскочить на ноги, но Иванцов схватил его за рукав.
- Стой! – приказал он. – Посмотри в глаза правде. Напряги свои, как ты сам говоришь, «особые способности».
Максим развел руками:
- Они явно работают, только когда я играю в карты. По жизни – лишь изредка, едва уловимо подсказывают мне, что делать.
- Неважно. Запомни: ты ей ничем не обязан! Пусть идет лесом!
- Она огорчится.
- А тебе не все равно?
Максим поморщился:
- Ты не понимаешь. Я чувствую другого человека, будто себя самого. Не всегда, конечно. Но жену – обязательно.
- Тяжелый случай, - Иванцов сел рядом и вдруг воскликнул: - Откуда ты знаешь, что твоей жене будет плохо? Ты пробовал послать ее подальше?
Несколько минут Максим сидел неподвижно, пытаясь переварить сказанное Иванцовым.
- Нет, – сказал он. – Никогда.
- Так попробуй. Что ты теряешь? А, ладно. Проехали.
Максим осторожно спросил:
- Что случилось после того, как сел в поле? Ты расстрелял из немцев из пушек и пулеметов…
- Нет! – Иванцов ударил себя кулаком по ноге. – Оружие отказало! Наверное, что-то с электроспуском. Я хотел подорвать себя гранатой, но немцы пропали. А потом явился ты.
- Вот оно что! – возликовал Максим. – Пушки должны сработать – это мне рассказала бабка в музее. Значит, надо попробовать починить оружие! Нужно исправить ход истории!
- Откуда ты знаешь, что это сработает?
Максим тут же сник и посмотрел на свои ладони:
- Да я и не знаю. Но надо попытаться. Не сработает – будем думать дальше. Идем!
Но Иванцов остановил Максима:
- Подожди. Так ты говоришь, Корнет – мой потомок?
- Почти твоя копия. По возрасту, наверное, внук.
- Придется мне его воспитать как следует. Чтобы и думать не смел идти против закона!
Максим вскочил на ноги:
- Нет! Если в твоем отпрыске есть жилка авантюриста, его просто так не удержать. Может, в другое время он стал бы путешественником,
