по заслугам.

Позже.

Сейчас нужно было спасать из огня отцовский чемодан.

По стенам плавились портреты учёных, полыхали плакаты с лицами почтенных семейств Стокняжья, коптился потолок, тлела мебель, горели выдающиеся труды элитариев...

И в этом раскалённом пекле я чувствовал себя, как дома.

Меня не жёг огонь, я не задыхался, мне не было больно. По крайней мере, моему телу. А что творилось на душе... наверное, то же, что и в этой маленькой комнате.

Горело, трещало и рушилось всё.

Я схватил почерневший чемодан отца и пнул ногой бочку с фагнумом, которую тоже начал пожирать огонь.

— Эй! Профессор Смерть!.. У меня пара вопросов!

Сорвав крышку, я глянул внутрь.

На дне, прямо в маслянистом фагнуме, скрючившись и приобняв горшок с кактусом, лежал старик. Его лицо блестело красной жидкостью, будто кровью. Глаза были открыты и выражали блаженное облегчение.

Он умер.

Не знаю от чего: от сердечного приступа, от удара головой, от дыма или фагнумом захлебнулся. Мне было всё равно, даже если в его смерти была и моя вина.

Испытатель слишком долго издевался над людьми, чтобы самому оставаться человеком. Убийца он или учёный — было уже неважно. Они сдохли оба.

Я отбросил крышку и с чемоданом в руке шагнул подальше от огня.

В этот момент в комнату ворвался отряд Витязей, сразу магов десять. Среди них были и те полупьяные парни, что просили одолжить Акулину за кружку пива.

Облачившись в каменную броню, они бросились меня окружать.

— Сдохни, сидхов ублюдок!!! — выкрикнул первый из них.

Хлёсткими ударами я рубанул по груди сразу двоих — крикуна и ещё одного парня. Оба рухнули на горящий пол, хрипя и дёргаясь в агонии. Их одежда вспыхнула, и хрипы сменились воплями боли.

Чтобы справиться с остальными, пришлось задействовать Следопыта.

Увеличенный резерв, звериная мощь, нечеловеческая ловкость и вдобавок меч от Золотого Мастера в руке — ни один из Витязей не ушёл живым. Меня успел задеть только последний из них, остальные погибли, так и не нанеся ни одного удара.

Вот теперь можно было догонять Акулину.

Я быстро нарисовал знак Небытия, чтобы переместиться подальше отсюда, в тёмный переулок, но... ничего не вышло.

Как только я создавал символ спирали, он тут же сгорал в раскалённом воздухе. И так несколько раз.

Вот проклятье!..

Пришлось уходить через окно.

Крепко стиснув ручку чемодана, я взял разбег и сиганул прямо со второго этажа. Если бы не звериная ловкость и сила Следопыта, мне бы переломало ноги, но вместе с чемоданом удалось сделать кувырок и подняться.

Пришлось сразу же убрать образ Следопыта, чтобы не выдавать все Линии магии.

Только и тут мне не дали скрыться.

Сразу с нескольких сторон ко мне бежали Витязи во главе с воздушным магом. Это была уже серьёзная сила, я ещё по турниру это помнил.

Рогатое существо отправило в мою сторону сильнейший поток бури, сметая снег с обочин. Меня сшибло с ног и потащило по дороге, холодные вихри ветра всё-таки смогли погасить огонь на моей броне. В конце улицы закричали новые отряды военных. Ещё чуть-чуть — и задавят числом.

Я вскочил на ноги. Держа в одной руке чемодан, а в другой — меч, побежал навстречу магам и врезался прямо в толпу. От взмахов оружия — моего и чужого — в лицо полетели брызги крови, горячие и блестящие. Меч зазвенел о стальную броню.

В ответ меня пробивали чужие молнии, клинки пронзали защиту то на боку, то на животе, но я будто не замечал боли, прорубая себе путь к забору — именно там я рассчитывал уйти от окружения.

В воздухе трещало и пахло гарью, снег и пепел метались вихрями, из ближайших домов выскакивали люди. Тафалар наполнился криками военных, завыла сирена...

Чёрт... по-тихому покинуть город уже не получится.

Меня опять сшибло с ног ещё одним потоком воздуха, а вот от следующего я успел увернуться и даже нанести удар одному из атакующих. Наполненное астральное тело придало мне мощи, и удар вышел такой силы, что Витязь завалился, как подкошенный.

Именно он и мешал мне добраться до укрытия.

В следующую секунду я рванул к забору и в один прыжок перемахнул его, а затем сразу же нарисовал знак Небытия.

Вот теперь он сработал быстро и безошибочно.

Пока меня не догнали, я успел исчезнуть...

...а появился уже по колено в сугробе, около той самой гостиницы, где находилась театральная комната Гедеона Ланне.

Прислонившись спиной к стене здания и сдёрнув полотенце с лица, я перевёл дыхание и только сейчас осознал, что ранен в живот. Причём серьёзно.

Меня пронзили клинком чуть ли не насквозь.

Под шинелью расползалось пятно крови, пропитывая свитер.

Где-то вдалеке, на другой улице, полыхала таверна «Восьмилунье». Небо мерцало заревами огня, кричали люди, продолжала гудеть сирена, снег валил так, что ничего вокруг не было видно, а я медленно сползал по стене на землю, зажав рукой рану на животе.

Оставалась одна надежда — на регенерацию тела, которую давала сила Линии Охотника. Возможно, если бы не она, то я бы уже потерял сознание.

Рука сжимала отцовский чемодан, и в тот момент мне казалось, что ни одна живая душа не сможет забрать его у меня. Да я лучше сдохну, чем отдам его!..

Я еле вылез из сугроба, расставил ноги шире и заставил себя встать прямо, чтобы не привлекать внимания. Мне ничего не мешало прямо сейчас покинуть Тафалар с помощью знака Небытия и атласа, но вряд ли мне хватит сил на перемещение. К тому же, я не знал, где сейчас Акулина, и не мог бросить её одну.

В этот момент ко мне подлетела карета на водяных винтах с морским магом извозчиком.

Из кареты выскочила Акулина всё в том же рыжем парике. Подбежав, она подхватила меня подмышки и потянула за собой.

— Пошли быстрее... быстрее...

Девушка помогла мне залезть в карету, и та сразу же двинулась вперёд.

— Не торопись, Гуаф, не надо привлекать внимание, — попросила Акулина извозчика.

Затем распахнула на мне шинель и аккуратно подняла пропитанный кровью свитер.

— О нет... это серьёзно. Твоё тело не справится с такой раной самостоятельно. — Она опять обратилась к извозчику: — Гуаф, нам нужен Целитель. Срочно.

Тот покачал головой.

— Прошу простить, Акулина Андреевна, но все Целители в Тафаларе служат Дому Ланне. Вы уверены, что...

— Тогда надо добраться до аптеки! — перебила она его. — До такой аптеки, где тебе продадут всё,