комнату входить нельзя.

Рядом что-то скрипнуло, и человек продолжил:

— Это бесцветный алхимический яд… он тут повсюду. Скоро у вас онемеют ноги, потом всё остальное… а потом вы перестанете дышать… смерть от удушья наступает ровно через полчаса. А если учесть, что вы пролежали в комнате уже целых три минуты, то у вас осталось не так много времени для того, чтобы пожить. Жаль, конечно… вы ещё очень молоды. Но, с другой стороны, вас сюда никто не звал.

Я наконец смог приподнять голову и осознать, что сижу на стуле со связанными за спиной руками, но когда удалось открыть глаза, то никого передо мной не обнаружилось.

Лишь доносился скрип ботинок за спиной и непонятное мычанье.

Комнату освещала настольная лампа. На столе я увидел мой меч в ножнах и сумку, в которой лежал кубок. Рядом стоял маленький кактус в горшке, которого раньше тут не было. Видимо, старик принёс его с собой.

Акулину рядом с собой я не увидел и очень надеялся, что она не стала лезть и выдавать себя.

— Хочу выразить вам своё восхищение, господин вор, — снова заговорил мужчина, так и оставаясь позади меня. — Удивительно, но вы продержались в этой комнате непозволительно долго. Обычно воришки теряют сознание, когда пытаются вскрыть замок или пролезть в окно. Приходят в себя они уже в «Железном Бутоне». Если вообще приходят. Вас бы, несомненно, постигла та же участь, если бы нам с Герасимом не стало интересно, как вы вошли. Мы довольно любопытны, особенно Герасим. Его пытливый ум порой не даёт мне покоя.

Я напряг руки, проверяя прочность верёвок на запястьях.

— О, это больше для вашей безопасности, чем для моей, уверяю вас, — тут же сказал человек. — Если напрягать мышцы и применять магию, то яд подействует почти мгновенно. Вы даже дойти до двери не успеете. Пришлось вас связать, чтобы вы оставались на месте. Знаете ли, я не убийца, а учёный. Хотя иногда это одно и то же. Господин Ланне часто называет меня Профессор Смерть. Но разговаривать вы можете без боязни. Так вот, для начала скажите, с какой целью вы нас посетили?

Я перевёл дыхание.

Лицо горело, будто обожжённое кислотой.

— Хотел разжиться деньгами… — хрипнул я.

— Ну-ну, полноте, господин вор. В вашем кармане кошелёк, полный золота, а в сумке лежат весьма занятные вещицы. Вы зря тратите драгоценное время на ложь. У вас его и так осталось слишком мало.

Ботинки снова заскрипели. Мужчина обошёл меня и встал напротив.

Это был худой маленький старикашка с пышными усами и гладко причёсанной седой шевелюрой, в помятом клетчатом костюме, с грязной бабочкой на шее.

Интеллигент, чтоб его…

Рыбьи, по-детски любопытные глаза старика уставились на меня.

— Ну так зачем вы к нам пришли?

— Мне сказали, что у вас… — я лизнул пересохшие губы, — что у вас есть ценные вещи, которые…

— Вам себя не жаль, господин вор? — снова перебил он меня. — Вы опять лжёте, а ведь времени у вас всё меньше. Кстати, противоядие находится вон в той мензурке.

Он указал тощим пальцем на тумбу в углу, на которой стояла баночка с белой жидкостью, напоминающей молоко.

— Герасим уговорил меня дать вам шанс, но вы всё равно не успеете им воспользоваться. Яд подействует раньше. Примите наши искренние соболезнования по случаю вашей скорой кончины.

Он хмыкнул и посмотрел на наручные часы.

— У вас осталось двадцать пять минут, тридцать семь секунд… тридцать шесть… тридцать пять…

Я уже не слушал его, потому что сердце чуть не пробило грудь.

Старик смотрел на наручные часы моего отца!..

Этот интеллигентный козёл носил часы моего отца! Я попытался встать, и тут же почувствовал, как ноги начали неметь. От отчаяния я принялся врать первое, что пришло в голову:

— Меня направили к вам для тайной проверки… у господина Ланне появились подозрения, что вы что-то скрываете от государства.

Старик изумлённо вскинул брови.

— Я? Скрываю? Да я весь, как на ладони. Господин Ланне мной доволен вот уже тридцать два года, хоть и не всегда согласен с моими научными изысканиями. Подтверди, Герасим. — Он глянул на кактус. — Ну вот. Мы ничего не скрываем. У нас вообще патологическое отвращение к лжи. Мы и сами врать не умеем.

Я смолк и проследил за взглядом старика.

Герасим — это грёбаный кактус?.. Профессор Смерть разговаривает с кактусом?

Холодок пронёсся по спине.

Я сглотнул и предложил прямо:

— Продайте мне тот чемодан. Можете взять у меня все деньги. Там много.

Старик усмехнулся.

— Во-первых, если бы я нуждался в богатстве, я был бы богат, уж поверьте. А во-вторых, эта вещь мне не принадлежит, и я не имею права её продавать. Я не вор, в отличие от вас.

— А кому вещь принадлежит? Где мне найти этого человека?

— Нам бы и самим хотелось это знать. Он оставил чемодан на хранение уже очень давно, и мы с Герасимом всё ждём, когда же он вернётся и заберёт его. Хороший был человек… хоть и тоже вор.

Яд действовал на меня всё сильнее, онемение охватило ноги уже до коленей.

Времени у меня оставалось мало.

— А часы на вашей руке… — Я никак не мог победить хрипоту в голосе. — Часы он вам тоже оставил на хранение?

— Часы? Нет. Часы он мне подарил. Знал, что я люблю наблюдать за временем. Добрый человек. Врач, и главное — учёный. Такой же, как я. Хотя я не вор.

Он снова глянул на часы и спросил:

— Но неужели вы готовы потратить последние двадцать три минуты своей жизни, чтобы поговорить о моём друге? Это и есть причина вашего визита?

Я посмотрел ему в глаза.

— Да.

Он улыбнулся.

— Ну наконец-то сказали правду. — Затем придвинул стул и уселся напротив. — Итак, вы узнали чемодан и часы одного и того же человека. Он называл себя Иномирец Керук. К тому же, вы весьма похожи на него некоторыми чертами лица… и глаза такие же ярко-голубые и требовательные… хм… да и характером вы явно в него пошли.

Испытатель снова улыбнулся.

— Вы — его сын, верно? Вас зовут Кирилл?.. Хотя это очевидно… — Он сощурился, изучая моё лицо. — Что ж, вы, конечно, его сын. Никаких сомнений нет. Керук часто рассказывал о вас, когда мы пили чай вон там,