– А почему этого не было в досье для меня?

– Не знаю, Андрей. Тут больно много всего намешано. Ясно одно, все это связано с Той Стороной, а это как оказалось, важная и большая тайна.

По приходу Кати Андрей вел себя крайне осторожно, избегая мыслей об отце, квадре, холозепаме и досье. Также, как избегал мыслей о Рите. Он попросил подкинуть его до Свободы, когда она повезет Матвея в музыкалку, она согласилась. Попрощавшись и выйдя из машины, Андрей думал.

«Это так забавно, ведь я ехал в гости не затем, чтобы порыться в чужих досье, а чтобы повидать близких мне людей, возможно, в последний раз. А сейчас мне так хочется жить, чтобы как минимум узнать всю правду. Да я почти уверен, что со мной ничего не случится, пока я этого не сделаю».

Клотт промолчал, предоставив ему возможность побыть с собой на пути в клубную VIP-комнату.

Вопреки ожиданиям на одном из кожаных диванов, озаряемый багровым светом, сидел Ярослав.

– Здравствуйте, Андрей! – он поднялся и протянул все такую же крепкую руку. – Не пугайтесь, Химик скоро приедет. Сказал, что заканчивает приготовления, и в крайнем случае через час будет тут.

– Так вы тоже в курсе плана?

– В общих чертах. Мой ход состоится уже после вашего смелого шага, – хозяин «Греха ободряющее улыбнулся, затем крупное простое лицо приобрело виноватый вид, – простите меня. Вся эта история с телефоном вашего покойного товарища – целиком его затея, я просто вынужден был подчиниться. В части планирования ему нет равных, мне приходится это признавать.

«Значит, он был в курсе и специально его не перепрятал».

– Но зачем ему это понадобилось?

– Видите ли… По роду своей деятельности этот тип чрезвычайно осторожен. Он настоял на вашей проверке. Ему было необходимо убедиться, что вы способны на рискованные поступки, чтобы узнать правду и добиться своей цели. К несчастью, мое мнение не играет существенной роли, когда речь заходит о принятии новых членов, особенно после недавних событий.

– Приятный у вас дружок, нечего сказать.

– О, он мне не друг. Я правую руку отдал бы за то, чтобы на его месте был бы кто-нибудь с менее сбитым моральным компасом. Мы просто оба делаем одно дело, которое намного важнее наших личных качеств – боремся со злом.

– Вы тоже состоите в квадре?

– Да, – тихо ответил Ярослав

– А как давно, если не секрет?

– С того момента, как Ваня помог мне вернуть собственный дар. Примерно год как.

– Ваня, Ваня, Иван… Гаряев что ли?

– Он самый. Так вы знакомы?

– Нет, я ни разу не видел его лично, но такое ощущение, что он все время где-то рядом, прям как истина.

– Да, с ним всегда так.

Дверь в комнату отворилась и тут же захлопнулась. На пороге стоял Химик, на глазах – те же очки, на узкие плечи элегантно наброшен ультрамодный темно-синий блейзер поверх бежевой – и наверняка безумно дорогой, водолазки. Слега задержавшись в дверях, он обвел помещение взглядом, кивнул Ярославу, бросив короткое и холодное: «Исповедник». Затем кивнул Андрею, назвав того по имени, не здороваясь, а как бы констатируя факт. И только потом, обойдя диван, занятый Ярославом, сел на черную кожу поодаль от Андрея.

– Косточки мне моешь, или в секту свою парня затягиваешь?

– Ни то, ни другое, – слегка насупившись, ответил Исповедник.

– Значит, все сразу, – Химик весело улыбнулся классической киношной улыбкой. – Кальянчик уж потом раскурим, я для него кое-что припас.

– Тогда без меня, – сказал Ярослав.

– Кто бы сомневался, – вторая улыбка, затем он повернулся к Андрею. – Готов к сражению?

– Насколько это возможно.

– Вот и правильно. Если все получится и ты схватишь фуражира, станешь полноправным членом квадры и, как я и обещал, отвечу на все вопросы.

– Только учти: с последней встречи их прибавилось.

– Не имеет значения. В нашем кругу от своих тайн нет, это залог доверия.

– Ловлю на слове.

Они еще раз обговорили подробности предстоящего дела, Химик вручил Андрею шприц и сказал обратить внимание на двух ребят около стойки, назвав их своими боевиками. А когда Андрей уже поднялся к выходу, оба мужчины пожелали ему удачи, тут же смутившись такой синхронности. Проходя по клубному залу, Андрей пригляделся к двум крепким парням в модной полуспортивной одежде, непринужденно разглядывающим танцующих девушек. Уловив его внимание, оба повернули бритые головы и кивнули ему, глядя в упор знакомыми пустыми глазами. Андрей поспешил на лестницу и, выйдя на крышу, жадно закурил.

Крыша была пуста: в преддверии грядущих снегопадов вся мебель была убрана вместе с пепельницами, обнажая черное, бугристое покрытие, залитое алыми отсветами вывески. Андрей подошел к краю, дабы сбросить столбик пепла. Сверху открывался вид на пустынные аллеи университетского парка, голые деревья которого подсвечивались блюдцами бледных фонарей.

– Вот ведь, всегда со мной всякая фигня именно здесь случается. Место тут заколдованное, что ли?

– Все может быть.

– Знаешь, я ведь чертовски изменился за этот насыщенный месяц. Столько всего случилось, что я уже не совсем понимаю, кто я сам такой.

– Ты все еще Андрей, – улыбнулся Клотт, сидя на самом парапете и свесив ноги.

– Я ведь даже не боюсь уже ничего, по крайней мере, мне так кажется. Просто хочу узнать правду о Той Стороне, Хромом и всем прочем… А главное – о себе.

– Тогда давай я расскажу, – этот тихий высокий голос раздался за спиной. Андрей обернулся и увидел Хромого, стоящего чуть поодаль от тяжелой двери, ведущей на крышу.

– Осторожно! – рявкнул Клотт. – Не дай ему себя…

– Заткнись, тульпа! – он махнул рукой, и Клотт слетел с крыши. Андрей тут же ощутил, как из его головы пропал даже намек на невидимого друга.

– Что ты с ним сделал?

– Отправил на родину. В небытие.

– Как ты вообще его увидел? – шок сковал тело Андрея. Он все также стоял на краю, повернувшись к осеннему парку спиной.

– Только я могу это сделать. Ну еще и таблетки, от которых ты так неразумно отказался, – намек на улыбку появился на его лице. – Ты хочешь знать всю правду, но учти – она будет очень болезненной.

Андрей, как загипнотизированный, не мог сдвинуться с места. В сумбуре мыслей сразу замелькали страшные сны и первый вечер встречи. Ноги не двигались, и ему оставалось только слушать.

– Все началось с твоего рождения: ты унаследовал мамину болезнь. Вполне ожидаемо, но отец долго сомневался в этом: он пристально следил за тобой, ежедневно ожидая первых ее проявлений. Его можно понять — любящий папа не хотел начинать опасное лечение, пока не будет уверен на сто процентов. Но после твоей попытки суицида сомнений быть уже не могло. Он страшно боялся, что история с твоей мамой может повториться, и повел тебя к врачу. Заметив, что лечение пошло тебе на пользу, он подуспокоился и решил не наседать на тебя. Но потом ты уехал из дома, перестал принимать таблетки, связался с этой Лилей. Обычная так-то была девчонка, просто не выдержала жить с таким психом. Ну естественно, тебя это вконец добило и вновь швырнуло в болезнь, добавив мамин же алкоголизм. Папаня твой знал, что силой от тебя уже ничего не добьешься, потому и подключил сестренку. Несколько лет она исполняла роль сиделки, а ты старательно бегал от нее, как капризный мальчишка, чувствуя, но не понимая даже сотую долю своей вины перед людьми, пожертвовавшими столь многим, лишь бы ты, золотце, был жив-здоров и бед не натворил. И это только начало…