— Ерунду не городи, Лёня, — махнул рукой Шереметев, сидя перед монитором в пушистом домашнем халате. — Долг жизни переходит из поколения в поколение, если его вовремя не закрыть. Я же понял, о чём ты намекаешь. Не надо. Есть у меня стойкое подозрение, что Никитка с каким-то умыслом разрисовал меня. Все бьются над рисунком и удивляются, насколько умело сплетены руны. Не подкопаешься. А я чувствую сюрпризец…

Мысли Волынского вернулись в прежнее русло. Неприятно чувствовать себя пойманным на крючок. Угроза разоблачения его тайных делишек и махинаций с золотом дамокловым мечом висела над головой, грозясь обрушиться на шею в любой момент. Теперь поневоле приходится втягиваться в опасную авантюру. Переплетение интересов многих кланов, центральным узлом которых стал Назаров, заставляло шевелить мозгами и принимать непопулярные решения. И какого чёрта молчит Жаркий? Уже день заканчивается, а от него никаких известий.

Неприятно потяжелело под сердцем, и в ту же секунду в дверь кабинета нетерпеливо застучали. Волынский нахмурился. Охрана не позволяла себе такого безобразного поведения. Сыновья, если возникали срочные дела, тоже не вваливались к отцу без спроса. Но предупредив о своём появлении, сами открывали дверь.

— Входите! — рявкнул князь, не удержавшись.

В кабинет ввалился начальник внутренней охраны Захар Ягодин. Бывший вояка после ранения поступивший на службу к Волынским уже второй десяток лет верно исполнял свои обязанности, превратившись из молодого энергичного мужчины в крупного и заматеревшего зверя, чутко следившего за порядком в своём хозяйстве. Сейчас этот зверь был бледен.

— Приехали Булат и Марик, — тем не менее спокойно доложил он. — Говорят, заложники сбежали.

— Полозовы? — не поверив, переспросил Волынский. Правый глаз начал непроизвольно дёргаться.

— Так точно.

— Где они? Я про твоих болванов.

— Здесь, в коридоре, — мотнул головой Захар. — Звать?

И уловил во взгляде князя закипающее раздражение, тут же метнулся обратно и тут же вернулся, подталкивая в спину двух молодых крепких парней в испачканной чем-то одежде, от которой, к тому же, исходил странный запах. Сера или сгоревший порох? Волынский повёл носом и сморщился.

— Закрой дверь, — сказал он Захару и ткнул пальцем в рыжеволосого парня с прожжённым рукавом на камуфляжной куртке. — Ты говори. Булат, да?

— Да, хозяин, — кивнул парень, а его кадык дёрнулся вверх-вниз.

— Каким образом заложники сбежали? И какого хрена они сбежали? Ведь их везли на обмен!

— Потайника с бабой никуда не повезли, — переступил с ноги на ногу Булат. Парень жутко боялся, его аура просто сверкала багрово-жёлтыми и коричневыми всполохами. — Они остались на точке, мы их караулили.

— Та-аак, — стал закипать Волынский. — А почему они там остались, не объяснишь? Что вообще произошло?

Воздух заледенел, звонко лопнули плафоны потолочного светильника, осыпавшись стеклом и льдом на сжавшихся бойцов.

— Ваша милость, Жаркий приказал оставить потайника с женой в подвале и ждать звонка от него. Как только он позвонит, мы должны были ликвидировать заложников прямо там, потом вывезти тела в лес. Видимо, встреча с волхвом пошла не по сценарию, я слышал крики и выстрелы. Жаркий сказал «зачищай» и отключился. Я с Мариком пошли исполнять приказ. Но в этот момент прямо на нас бросились жуткие твари, стали плеваться огнём, а потом так меня шарахнули об стену, что я потерял сознание. Марик тоже отключился. Когда пришли в себя, клиентов уже не было.

Волынский потёр лоб и спросил у Захара:

— Они пьяные?

— Нет, хозяин. Скорее, в шоке. Наверное, Полозов скрывал свой Дар, а в момент опасности активировал его. А сам с бабой спокойно ушёл через открытую дверь, сел в машину и свалил. Мне так кажется.

— Машина была на месте, мы же на ней приехали, — сиплым от страха голосом отозвался Марик, низкорослый крепыш с узкими скулами. — А заложники не могли уйти далеко. Мы же на самой дальней точке сидели. Там одна дорога через дачи. До города пешком целый день идти придётся. Нет, они ушли через портал.

— Демоны, мать вашу! — заорал Волынский. — Конечно же, это были твари Назарова! Почему заложников не повезли на обмен? Почему Жаркий дал такой приказ? Я же самолично сказал, как нужно поступить! Привезти Полозова с женой на встречу и обменять их на бумаги! Где этот идиот? Где документы? Что за самодеятельность?

— Я пробовал связаться с Жарким, но бесполезно, — прокашлявшись от спазмов в горле ответил Булат.

Волынский закрыл глаза и попробовал утихомирить самого себя, чтобы не развалить дом магическими потоками. Сердце бешено колотилось, внутри полыхал пожар, грозясь выжечь всю энергию Дара.

— Убери этих остолопов подальше, чтобы я их не убил, — приказал князь, махнув рукой. — И найди мне Бориса, живо!

Оставшись в одиночестве, Волынский вскочил на ноги. Как запертый в клетке зверь он заметался по кабинету, пробуя воссоздать картину произошедшего по словам идиотов, чудом оставшихся в живых после встречи с демоническими тварями Назарова. Значит, это правда. У Никитки есть оружие, против которого устоять невозможно. А это серьёзная заявка на главенство в негласном соперничестве кланов. Ладно, что же произошло? Жаркий, получив приказ обменять заложников на архив итальянца, вдруг проигнорировал его и уехал на встречу с Назаровым. Барон, вероятно, возмутился обманом и прихлопнул всю группу, после чего дал приказ демонам спасти Полозовых.

— Итак, я без документов, потерял несколько человек, всерьёз настроил против себя Назарова и, конечно же, Меньшиковых, — пробормотал Волынский.

Борис приоткрыл дверь с осторожностью, и прежде чем войти в кабинет, просунул голову. Князю нестерпимо захотелось зажать её тяжёлым полотном и как следует расспросить паршивца.

— Заходи, не стой там, — приказал Волынский, успевший прийти в себя. — Дверь закрой!

Младший сын без какой-либо робости посмотрел на осколки лопнувших плафонов, носком туфли отодвинул их в сторону и заложил руки за спину, всем видом показывая, что готов отстаивать свою точку зрения.

— Это ты изменил мой приказ по обмену? — лицо князя не выражало ровным счётом никаких эмоций. — Мы, кажется, всё обсудили.

— Да. Я считаю, что первоначальный план был правильным. Назарова следовало убрать как можно скорее. Через несколько лет он окрепнет и свернёт нам шею. Этого нельзя допускать.

— А ты кто такой, Борис? — спросил Леонид Иванович.

— То есть?