— И вам здравствовать, Остап Демьянович, — улыбнулся Никита, поражаясь жизнерадостности Кирсанова. Шесть лет назад он уже был довольно глубоким стариком[1], и хотелось бы увидеть ментата в работоспособном состоянии. — Очень приятно снова встретиться. Очень жду. Скажите, где вы находитесь, я пришлю за вами машину.

— Великий князь не сказал, где вы находитесь, а значит, на вас лежит ответственность доставить немощного старика на место и обратно, — пошутил Кирсанов и назвал адрес.

Никита мог бы и догадаться, что ментат живёт неподалеку от дворца Меньшиковых, на Кадетской линии. А значит, за ним могут приглядывать топтуны Константина Михайловича. Лишь бы не помешали допросу, секрета из своего местопребывания барон делать не собирался.

— Тогда ждите. За вами подъедет чёрный внедорожник с родовым гербом Назаровых.

Закончив разговор, он зашёл в дом, ностальгическим взглядом осмотрел кухню, спальню и гостиную, где всё оставалось по-прежнему. Жившие здесь люди отнеслись к вещам и мебели очень осторожно, нигде ничего не побив и не испортив. Тем не менее Никита отложил в памяти заметку, что нужно освежить интерьер и найти ответственного человека, чтобы следил за точкой.

Очнувшийся Жаркий сидел в кресле со связанными руками и ногами, мутно поводя глазами по сторонам. Ильяс расположился напротив него с каким-то цветным журналом, закинув ногу на ногу. Нагаец с невозмутимым видом рассматривал корешки книг в стеклянном шкафу. Никита позвал Слона и Лязгуна на кухню и объяснил, что нужно сделать. Назвал адрес Кирсанова и предупредил, что за ними могут повесить «хвост».

— Не пытайтесь оторваться, — добавил волхв. — Езжайте спокойно, как будто ничего не случилось. Ментат — ценный спец, Меньшиков его бережёт.

Проводив взглядом внедорожник с парнями, он вернулся в дом и сел рядом с Ильясом.

— Как наш пациент? Не хочет поделиться своими тайнами? — полюбопытствовал Никита, разглядывая Жаркого, пришедшего в себя окончательно, чтобы осмысленно воспринимать происходящее.

— Первый раз такого упёртого встречаю, — пожаловался Бекешев и отложил журнал. — Может, для профилактики по почкам пару раз дать или колено прострелить?

— Да зачем же человека калечить? — добродушно откликнулся Никита. — Господин Жаркий и сам, по своей воле, может рассказать, кто его заказчик. Вы только шепните имя, а дальше я сам справлюсь.

— На что вы надеетесь, барон? — криво усмехнулся пленник. — Поражаюсь, как вы легко смирились со смертью Полозова и его жены. — Другой бы пошёл на уступки и отдал никчемные архивы какого-то итальяшки. Для вашего ранга они ничего не значат. Я убедился в ваших способностях, когда вы легко нейтрализовали двух волхвов.

— Эти архивы несут куда большую угрозу, чем вам кажется, господин Жаркий, — ответил Никита, не реагируя на слова о смерти потайника. — А вы способствуете распространению в мир чёрных знаний. Поэтому я сделаю всё, чтобы вытянуть из вашей памяти имена людей, пошедших на сделку с дьяволом.

— С пытками у вас не задалось, да? — Жаркий пошевелил затёкшими руками. — Ничего не получится. Я сдохну, но ничего не скажу.

— Через полчаса вы будете петь как соловей независимо от прочности блоков. Я знаю, что происходит с человеком, когда в его мозг влезают ментальные щипцы. Самое лучшее, вы будете пускать слюни и бессмысленно улыбаться, хотя речь ваша не претерпит изменений. Худшее — ходить под себя и мычать. От вас зависит, кем вы хотите себя видеть. Время есть, думайте.

— Ничего не получится, — уверенно ответил Жаркий, но всё же побледнел, представив перспективу остаться овощем. — Да, у меня ментальный блок, и не один. Попытка взломать один приведёт к полному разрушению мозга. Лучше сразу застрелите.

— Шайтан, лёгкой смерти захотел? — гортанно воскликнул Нагаец, оказавшийся за его спиной. Острие ножа вошло в правое ухо, замерло на мгновение и исчезло. — Когда ты всё расскажешь, я отрежу твою голову, посажу её на кол и выставлю на дороге, чтобы другим неповадно было вредить хозяину.

— Уймите своего степняка, барон, — Жаркого стало потряхивать, хотя он старался держаться и не показывать своего страха. Не из-за слов Нагайца, а от перспективы стать подопытным кроликом ментата. Глупым человеком неудачливый похититель не был и осознавал свою уязвимость. — Мы же не в средневековье живём. Даже пленные имеют право на защиту. А ментальные допросы запрещены конвенцией…

— К наёмникам это не относится, — отчеканил Бекешев. — Ты можешь назвать имя заказчика сейчас, не дожидаясь процедуры. Кстати, Никита Анатольевич, надо бы на пол постелить плёнку, чтобы наш герой пол не изгадил.

— В машине я видел рулон, — откликнулся Нагаец столь буднично, что заставил Жаркого вжать голову в плечи. — Парни приедут, приготовим.

Чтобы хоть как-то протянуть время до возвращения телохранителей с Кирсановым, Никита активировал скрипт «печь», и вскоре в гостиной заметно потеплело. Бекешев даже куртку скинул.

За окном послышалось урчание двигателя, захлопали дверцы, и вскоре Никита с удовольствием пожимал сухую ладонь Кирсанова. Старик расстегнул кашемировое пальто, под которым была вязаная жилетка, одобрительно кивнул:

— Решили проблему отопления своими силами?

И опираясь на трость, прошёл в гостиную. Заметив его, Жаркий мгновенно напрягся, вытянулся как струна, лицо его сразу превратилось в восковую маску. Кирсанов улыбнулся, словно увидел любимого внука, и остановился, задумчиво созерцая невидимую точку на переносице пленника. Нагаец и Лязгун принесли плёнку, развернули ее чуть ли не на половину комнаты, пересадили Жаркого в самую середину.

— Давненько я с такими блоками не работал, — с невероятным удовольствием проговорил ментат, водя ладонью по воздуху, не приближая её к Жаркому. — Целая россыпь закладок, ложных цепочек и мгновенная смерть, если распутать в неправильной последовательности. Хм, интересно, интересно. Вот что, Никита Анатольевич, попросите своих людей выйти отсюда. Пусть на кухне посидят, что ли. Заодно и чайку мне приготовят. С сахаром.

— Я сгоняю до магазина, — предложил свои услуги Лязгун. — А то здесь ничего нет. Да и себе баранок, сушек купить.

— Действуй, — разрешил Никита, и когда все покинули гостиную, оставив его и ментата наедине с Жарким, спросил его напрямую: — Готовы назвать имя заказчика без вмешательства в мозг?

— Волынские, — нехотя обронил мужчина, почуяв смертельную угрозу, исходящую от Кирсанова. — Глава Рода князь Леонид сидит на крепком крючке лондонских масонов, как и его младший сын Борис, завербованный ещё во время