Фрау Марта лежала на полу. Вернее, она стояла на четвереньках, барахтаясь в платье, которое было надето на неё странным образом. Её груди вываливались наружу, и между ними сиял огромный алмаз, как сгусток света. Юбки задрались, обнажая ноги и часть зада, показывая, что она забыла надеть чулки и панталоны. Марта отряхивала юбки вниз, но они не слушались её, и её грудь тоже была на виду, и всё это было невероятно неприлично.

- Никакой совести не осталось? - гремел Филипп, обращаясь сразу к обоим.

Оливия прижалась к двери, чувствуя, как в неё кто-то громко стучит.

- Фил, отстань от Марты! - услышала она голос Мэтью, когда-то её возлюбленного, а теперь просто её мужа.

Ливи перевела на него глаза.

Мэтт был наполовину раздет. Бриджи валялись где-то на полу, и так, голый наполовину, он выглядел жалко и противно. Что она находила в нем всё это время? Он казался ей таким шикарным, красивым и стильным. Вот весь его стиль. Сюртук и голый зад. Оливии стало противно.

Мэтью наклонился и стал надевать бриджи, но не успел, потому что Филипп вдруг схватил Марту на волосы и поволок к двери.

Ливи зажала рот руками, посторонилась, и Филипп выволок визжащую немку на всеобщее обозрение в холл. Там уже собрались какие-то люди, и вид полуголой метрессы вверг их в шок. Марта, которая пользовалась безумной популярностью, была повержена, и только беспомощно билась, призывая ей помочь. Но послышались смешки, и помощи не пришло. Филипп распахнул дверь, вышвырнул её из особняка на ступеньки, и заулюлюкал, подгоняя её , когда она бросилась бежать к своему экипажу.

Оливия стояла посреди коридора и понимала, что зрителей становится всё больше. Смех и шепот проносился по холлу, все смотрели на неё, и она в ужасе понимала, что все всё знают. Филипп развернулся, и пошел в библиотеку, и Оливия побежала за ним, потому что боялась, что он сейчас способен на всё.

Филипп хлопнул дверью прямо перед её носом и заперся на замок. В библиотеке послышались голоса, потом хрипы, потом снова голоса. Ливи не разбирала слов, пытаясь выломать дверь и спасти обоих - и Филиппа и своего неверного мужа, от убийства.

- Филипп! - кричала она, - Филипп! Пожалуйста, открой! Филипп!

Но крики её были бесполезны, веселя только всё прибывающую толпу. Ей никто не помог, зато все отпускали сальные шуточки, которые только придавали ей злости.

Вдруг всё стихло, и Оливия даже обернулась, чтобы посмотреть, что произошло. В холле появился герцог Трентон, и толпа, собравшаяся поглазеть на скандал, расступилась, пропускаяТайлора к библиотеке.

- Что происходит? - спросил он у заплаканной Оливии.

Его голубые глаза были холодны, и в них не было сочувствия. Была только злость. Ливи никогда не видела в них подобных чувств! Тайлор, всегда добрый и спокойный, вдруг показался ей карающим ангелом.

- Филипп... Он...

- Откройте! - грозно рявкнул Тайлор, ударив кулаком по двери.

Дверь тут же распахнулась.

Тайлор вошел в библиотеку и остановился, созерцая разбитое в кровь лицо собственного деверя. Ливи только вдохнула, боясь, что не сможет больше дышать. Она захлопнула дверь, чтобы никто не мог видеть то, что видела она.

Нос Мэтью был разбит, и кровь лила сплошным потоком, заливая пол и его белую рубашку. Распухший глаз заплыл, ссадина на скуле кровоточила, и он с трудом стоял на ногах, покачиваясь и пытаясь удержать равновесие.

Тайлор презрительно смотрел на него. Он достал платок и протянул Мэтту, и тот взял, приложив его к носу. Платок тут же покраснел, впитывая кровь.

- Что происходит? - поинтересовался Тайлор, хмуро посмотрев на Филиппа.

- Этот... - Филипп кивнул на Мэтью, вероятно, намеренно не желая называть его по имени, - докатился до того, что притащил сюда Марту. И Ливи застала их в однозначной позе. Мне пришлось стаскивать его со шлюхи.

Тайлор на секунду замер. Его лицо приняло жесткое выражение.

- Это правда? - спросил он, обращаясь к Мэтью.

Тот всхлипнул. Ливи чётко слышала, что он всхлипнул.

- Так правда? Или вы не можете даже отвечать за свои поступки?

Презрение в голосе Тайлора достигло предела.

- У вас нет ничего святого? Вы не уважаете собственную жену, но я не позволю вам проявлять неуважение к моей! Вы притащили шлюху в мой дом в её праздник и даже не пытались как-то это скрыть! Вы оскорбили всех, кто когда-то хорошо вас принял. Кто дал вам уважаемое положение в обществе, кто дал вам денег, которые вы тратите на эту шлюху, и кто позволил вам просто войти в этот особняк на правах члена семьи! Я вас уже предупреждал!

Тайлор, который говорил всё это спокойным холодным тоном, сделал шаг к Мэтью, и тот отступил.

- Мы пригрели на груди гада. Я был уверен, что вы цените отношение моей сестры. Что вы хоть немного уважаете собственную дочь и не станете позорить семью! Я сильно ошибся в вас, Нортвуд!

Тайлор размахнулся и влепил ему пощечину. Голова Мэтью дернулась, и он снова всхлипнул, будто ребёнок.

- У вас есть, что сказать? - Тайлор сделал ещё шаг вперед, наступая.

Мэтт опустил голову. Кровь лилась на рубашку, и вид у него был настолько жалкий, что Ливи стало противно. И это её блестящий красавец муж? Это и есть Мэтью, которого она так любила?

«Ну скажи уже что-нибудь, оправдайся!» - мысленно просила мужа Оливия, по-прежнему желая увидеть в нём что-то хорошее. «Скажи, что никогда больше! Что черт попутал! Что она сама пришла и заставила! Ну хоть что-то, любую ерунду, в которую никто не поверит!»

Ливи смотрела на Мэтью, будто видела его впервые. Неужели... Неужели ему и правда нечего сказать?

- Простите меня, - проговорил вдруг Мэтью разбитыми губами, - я не оправдал ваших ожиданий.

Филипп смог только хмыкнуть.

- Мы от вас ничего и не ожидали, - бросил Тайлор, - этого скотского поведения, правда, тоже не ожидали. И предупреждали о последствиях.

- Ему всё равно, что мы от него ожидали, - подхватив слова Тайлора, сказал Филипп, - он хотел выглядеть орлом перед своими дружками. Подарил Марте алмаз и дом. И всё это из приданого Ливи.

Тайлор перевел глаза на Оливию, которая от ужаса и стыда попыталась раствориться на фоне стены.

- Если вы ещё хоть фунт тронете из приданого моей сестры, я пущу вас