Шрифт:
Закладка:
Свобода.
Это почти запретное слово, выражающее тоску. О желании. То, чего я так отчаянно жаждала с самого рождения, что мне пришлось приучить себя не делать этого, чтобы не сойти с ума. Может ли такое существовать для меня?
Нет. Нет. Он лжет. Ни для кого из нас нет свободы. Только смерть. Думать о том, что она может быть, — значит разрывать новую рану.
Ничто не режет глубже, чем надежда.
— Тебе нечего сказать? — Он разочарованно качает головой. Меня уносит в океан печали, исходящей от него. — Почему я ожидал от тебя чего-то большего? — Он показывает на стол с серебряными серпами, кинжалами и мечами. — Возьми то, что тебе нужно для защиты. Все, что пожелаешь, — твое. Готовься к битве всей своей жизни, чтобы мы могли покончить друг с другом как можно скорее.
Его слова о битве должны были бы заставить меня испугаться, но я сосредоточился исключительно на оружии. Мечи... Моя семья не ковала мечей уже несколько столетий. Серпы легче и требуют меньше материала. И то, что охотники потеряли в дальности стрельбы с серпами, они получили, и даже больше, в скорости.
Но мне интересно, что бы я могло сделать, если бы мне дали выбор... если бы у меня были все ресурсы мира. Если бы у меня не было города, который нужно защищать. Что бы я сделала? Я никогда не спрашивала себя об этом раньше.
— Оно старое, — шепчу я.
— Старое оружие - все равно хорошее оружие. — Он закатывает глаза.
— Не всегда это так. — Я поднимаю меч, осматриваю кромку. — Возраст сам по себе может затупить клинок. А если ты взял их с поля боя, то они уже были поцарапаны и повреждены изначально. — Я показываю ему едва заметные вмятины на оружии. — Видишь, вот.
Руван, кажется, слегка впечатлен, но эмоции его мимолетны.
— Тупой серебряный меч — это все равно серебряный меч. Все, что ему нужно, — это пробить плоть вампира.
— Он гораздо эффективнее, когда острый. Клинок делает больше работы, поэтому боец не замедляется. К тому же старые, помятые клинки застревают в костях, а не режут их начисто, что открывает возможности для атак. У вас есть кузница?
— Кузница? — Он моргнул, явно удивленный. — Для чего тебе может понадобиться кузница?
Ты сейчас притворяешься охотником, Флориан, а не кузнецом. Сохраняй иллюзию.
— Я.… я могла бы попытаться отточить их, — пробормотала я. Понять, как танцевать с моими словами, с каждым мгновением становится все труднее. — Я видела, как это делается, достаточно. Иногда я сама работала над своими серпами. — Чего охотник никогда бы не сделал. Но я не могу сопротивляться. Я не могу оставить это оружие в том состоянии, в котором оно находится. Это было бы позором для всех кузнецов, которые были до меня.
Руван долго размышляет над этим, и я беспокоюсь, что моя уловка не удалась. Он начинает возвращаться к главным дверям. Я начинаю пытаться найти самое острое оружие, быстро поднимаю серп, который, как мне кажется, будет лучшим вариантом.
— Оставь. Вентос принесет их тебе.
— Прости?
— Он будет рад использовать все свои мускулы, чтобы донести их до кузницы, — поясняет Руван. — Но у нас в замке уже несколько веков не было кузнеца. Так что твое время лучше потратить на разгребание паутины, чем на таскание металла.
— У вас действительно есть кузница... — Я медленно опустила серп. А я-то думала, что все в крови.
— Конечно, есть. Но у тебя есть только день, чтобы сделать все, что тебе нужно. Я не стану задерживать тебя в старом замке дольше этого времени.
ГЛАВА 13
В главном зале за столом сидят остальные пять вампиров, и все десять глаз смотрят на нас сразу же, как только мы входим.
— Вентос, мне нужно, чтобы ты отнес оружие, которым все пользуются, в кузницу.
— Оружие? Кузница? — хмыкнул Вентос, обменявшись взглядами с сидящими за столом. — У нас есть кузница?
— Я полагаю, что она есть в настоящем оружейном зале, — отвечает Квинн. — А вот как туда попасть...
— Все ясно, — говорит Каллос, поправляя очки. — Я уже ходил этим путем в библиотеку.
— Эти коридоры уже много лет замурованы, туда ничего не проникает. — Лавензия ковыряется в своей тарелке. Завтрак так же не вдохновляет, как и ужин. Я скучаю по свежим бисквитам, которые пекарь приносил нам каждое утро — особое угощение для кузнечной девы, как он говорил. — Но зачем тебе кузница? Наше оружие недостаточно хорошо для тебя, человек?
— Ни в коей мере, — прямо говорю я. Лавензия поднимает брови от такой прямоты. — Это оружие было оставлено в запустении и в таком состоянии не стоит того, чтобы им пользоваться.
Стол, кажется, ошеломлен тем, что я сказала что-то подобное. Я слышу, как Руван тихонько хмыкает. Может быть, это развлечение? Но это не может быть так. Конечно, не может, учитывая, что до этого момента наше общение было только спорным. Но, тем не менее, вчера вечером он сказал, что я разбрасываюсь добрыми намерениями, которые он пытался мне оказать. Возможно, следы этой доброжелательности еще остались, восстановившись после наших утренних разговоров. Не то чтобы меня волновала добрая воля вампира.
— Сюда. — Он ведет меня через боковую дверь у основания лестницы, ведущей на антресоль, где расположены его комнаты. Я видела, как члены его ковенанта проходили по этому коридору прошлой ночью. Должно быть, это их покои.
В конце коридора —